мир. Это уже пятый за день. И вот перед выходом Валида надела мне на руки эти защитные амулеты.
– А почему два? – спросил я ее.
– Амулет, что на правой руке дал Аспир, – сказал Валида, – а тот, что на левой, это мой. Только ты про мой никому не проговорись и даже Аспиру. Я вымолила этот амулет у главного настоятеля Святого Храма и должна вернуть его, как ты вернешься. Так что придется тебе выжить в этой истории, чтобы вернуть амулет. Береги амулеты, и они сберегут тебя. Ты уж не подведи меня, – шутила она.
– Но зачем два? – снова спросил я.
– Так надежнее будет, что уцелеешь, – ответила Валида.
И еще она сходила в Храм у Святого Озера помолиться за меня. Валида этого не скрывала от меня и только просила, чтобы я сотворил заговор на наш поход, и несколько раз проговаривала его мне, чтобы я запомнил. Она успокоилась, только когда я слово в слово проговорил все слова заговора.
В тот день я проснулся раньше обычного и сразу вспомнил о своем обещании Валиде о заговоре на оберег. И если я еще вчера сомневался и иронизировал по этому поводу, то сейчас, на пороге нового дня перед выступлением в поход я почувствовал какое-то желание сделать это. Не потому что меня пугала или волновала неизвестность будущего. Просто, наверное, я переосмыслил все ранее сказанное Валидой и согласился.
И вот, глядя на восток, где только-только начинали прорезаться первые лучи восходящего солнца, я, как бы растворяясь в этом бесконечном пространстве, проговорил:
«Встану я рано утренней Зарей, умоюсь холодной Водой, утрусь сырой Землей, завалюсь за Каменной Стеной. Ты, моя Каменна Стена, бей всех врагов моих, а я, чтоб жив, вышел из-за тебя, Стена.
Чтоб Копьем был не задет, Стрелой не убит, Кинжалом не заколот, Булавой не побит, Кистенем не тронут, Огнем не опален.
Чтоб был Врагом не замечен, Предателем не предан.
Прими за меня, Стена, и мать сыра Земля, мою Боль. Иду я в кровавую рать. Да был бы я цел, невредим и непобедим.
Вы, раны тяжелые, меня мините, вы, раны легкие, меня не губите, а был бы я жив и невредим. Заговариваю я себя, Сергея, ратного человека, идущего на войну этим, моим крепким Оберегом. Как крепок Святой Дух в своей вере, так бы и я был крепок и цел на войне. Чур, слову моему конец, а Оберегу нерушимый Венец. Во имя Добра, Святого Огня и Святого Духа».
Вышли мы рано на рассвете. Ну, как бы в целях сохранения секретности нашего мероприятия. О целях экспедиции знали только я, Бару и Совет. И только. Компактной колонной прошли крепостные ворота. А дальше, как в одной песне: «Эх! Дороги, пыль да туман, холода тревоги да степной бурьян. Знать не можешь доли своей, может, крылья сложишь посреди степей».
Ой! Чего это я? Затосковал, закаркал? Еще солнце вверх не взошло, а у меня уже крыша поехала? Ну, командир! Не о том думаешь, не про то поешь! А в голове мысли туда-сюда, туда-сюда!
– Кто? Что? Где? Когда? Вот бы сюда команду знатоков с Друзем или с Бурдой. Они бы враз определили – «что», «где» и «когда». Но не заказан им путь по моей дороге. Самому придется решать!