и потому не имеет ценности – так учит буддизм, – но парадоксальным образом быстро преходящее обретало особую ценность. Надо спешить налюбоваться прекрасным, потому что все явления мира, и в том числе жизнь человека, – не более чем пузырьки пены на морском песке.
Даже в дикой природе пейзажи выбирались, словно картины для тонкого ценителя, призванные разбудить поэтическое чувство. Самое название местности, прославленной своей красотой, – уже поэзия. Цветущие вишни на горах Ёсино, багряная парча осенних листьев на реке Тацута, снежная равнина Сано, – поэт рисует их легким прикосновением кисти. Одна-две детали дают толчок воображению.
В поэзии прочно установились нормативная эстетика, отбор и фиксация, столь характерные для классицизма. Найдены и подчинены единому стилю темы, образы, художественные приемы, психологическая разработка, конструкция антологий. Составлены списки лучших поэтов: «шесть бессмертных», «тридцать шесть бессмертных».
Дорога проторена, по ней легко идти эпигону – и трудно самобытному поэту.
В XII веке наступает эпоха позднего классицизма. Прошла золотая пора Хэйана, и печальная красота «моно-но аварэ» уже не способна выразить трагическое мироощущение, когда грозит «полная гибель всерьез».
Танка приближается к жизни, в ней начинает звучать сильный и достоверный голос человеческой боли. Поэты в изгнании пишут «tristia». Рамки изображаемого раздвигаются, условно-декоративный классический пейзаж становится более реальным. Конечно, нет недостатка и в сладких перепевах, и в «элегических куку» подражателей, но появляется плеяда даровитых поэтов, которым дано сказать новое слово в японской лирике.
Поэт Фудзивара-но Тосинари (Сюндзэй; 1114–1204) немного старше своего друга Сайгё. Он происходил из семьи, где японская поэзия была своего рода культом. Законодатель поэтической моды, Тосинари обогатил искусство танка, но в отличие от Сайгё был, что называется, «кабинетным поэтом».
Как бы далеко ни уходил Сайгё в своих скитаниях, он всегда посылал ему свои стихи. Тосинари высоко ценил их, собирал и многое из них включил в составленную им официальную антологию «Сэндзайсю» (1183 г.). Попасть в такой изборник считалось высшей честью для поэта. Любовь к поэзии Сайгё, заботу о ней он передал своему сыну – поэту Фудзивара-но Садаиэ.
Тосинари, Сайгё и высокоодаренная поэтесса Сикиси-найсинно (1151?—1201) наиболее глубоко воплотили в поэзии конца хэйанской эпохи принцип «югэн». Скоро он сделался основным и ведущим в системе средневековой японской эстетики. «Югэнизм» оказал сильнейшее воздействие на поэзию танка и рэнга («сцепленные строфы»), на театр Но, живопись, керамику, садовое искусство.
«Югэн» (буквально: сокровенное и темное) был вначале философским термином китайского происхождения и означал извечное начало, скрытое в явлениях бытия. В японском искусстве «югэн» сокровенная красота, не до конца явленная взору. К ней можно указать дорогу, как залом ветки отмечает тропу в горах. Для этого довольно очень немногого: намека,