одним и тем же мозгом, держат ручку по-разному просто в силу разной массы и формы. И все же, как и с другими признаками его трансформаций, Диана всегда могла определить почерк Джоша. В нем всегда было что-то особенное, звонко отзывавшееся внутри нее там, где сосредотачивалась вся ее забота о нем.
Записка гласила:
– Я хочу встретиться с этим парнем.
Внизу было написано почерком, не принадлежавшим Джошу, и другим цветом:
– Я дам тебе его номер, но пока ему не звони.
Джош:
– Не буду, Дах. У него есть фотка? Я хочу знать, как он выглядит.
[Кто?]:
– Если нет, я достану.
Джош:
– Как его зовут?
И больше ничего. Диана ломала голову: кто этот мальчик, которым заинтересовался Джош? Она не знала, ходил ли он на свидания. Он никогда не выражал охоты говорить с ней о свиданиях.
Диана раздумывала, как заговорить об этом с Джошем, но потом засомневалась, можно ли вообще заговаривать с подростками на эту тему.
«Так, значит, тебя интересуют свидания?» – спросила бы она. И что она ожидала услышать в ответ? «Да»? А что потом? «Как его зовут?» – продолжила бы она в своем воображаемом разговоре. «Не знаю. Кто-то другой знает», – предсказала она его ответ, когда он опустит клюв к рукам, на которых вдвое больше пальцев, чем у нее.
«Ты хотел спросить, как зовут этого мальчика? Почему ты не вернул записку другу?» – вообразила она свои вопросы. «Почему ты читаешь мои записки?!» – представила она его крик. Его розовые глаза и оскаленные длинные зубы. Он плакал, хлопая крыльями.
Сидя за столом, она несколько раз прокручивала в голове этот воображаемый разговор, и он никогда не заканчивался ничем хорошим.
Она сунула записку в карман и соврала Катарине, что у нее мигрень (Катарина сказала: «Заметно». Диана не понимала, как кто-то может вообще заметить мигрень), после чего ушла с работы пораньше – где-то между одиннадцатью и четырьмя.
Она торопилась и ехала быстро, слушая радио, включенное на большую, но не чрезмерную громкость. Сесил Палмер беседовал с ученым, который рассказывал, что облака состоят из влаги и не скрывают инопланетных кораблей или придатков огромного небесного существа. Это звучало смешно, как и большинство из того, что теперь передавали по радио. Он искажал факты, создавая абсурдные аргументы, чтобы держать слушателей в напряжении.
Диана недоумевала, поскольку Сесил встречался с ученым, а интервью с партнером в новостной программе казалось конфликтом интересов. Более того, ученый нес чепуху.
– …маленькие-маленькие капельки, которые не видны по отдельности, в совокупности составляют пышное белое облако, – продолжал ученый.
Именно тогда Диана услышала вой сирен, который вначале приняла за муниципальную цензуру, избавляющую обычных граждан от необходимости слушать подобные разговоры во время городского эфира, но потом поняла, что они завывали на дороге прямо за ней.
Она ехала почти под пятьдесят на участке с разрешенными тридцатью. «Ладно, – подумала