давали, – хмыкнула я.
– Что? – не понял Валька.
– Ерунда, один придурок в поезде… долго объяснять.
– Ну что? Обнимемся со свиданьицем? – засмеялся Валька, и мы обнялись. – Рад тебя видеть.
– И я тебя. Идем на кухню, выпьем. Разговор есть.
– Да, – согласился он. – Поговорить есть о чем.
– За посылки и деньги спасибо.
– Ерунда.
– Значит, ты…
– И он… интересовался. Переживал очень. Особенно в первый год. Ему, знаешь ли, нелегко пришлось. Каждая собака глаза колола. Говоря между нами, есть за что. Власть он, может, забрал немалую, а вот уважение…
– Из-за того, что я вместо него в тюрьму отправилась?
– Само собой. Конечно, в глаза ему такое никто не скажет, даже я. Кишка, знаешь ли, тонка, сказать как думаю: подставил ты бабу, а сам… В глаза не говорят, а за спиной шепчутся. Влад не совсем дурак, понимает…
– Влад? – удивилась я.
– Ага. Он у нас теперь так зовется. Шибко навороченный стал парень, и свое имя ему разонравилось, так что он не Славка, а Владислав, Влад для краткости.
– Здорово, – кивнула я. – Так что там про его ум и все такое? То есть чего мне ждать следует?
– А это от тебя зависит. Кто-то из мудрецов сказал: меньше всего мы склонны прощать людям собственную подлость. Улавливаешь? Ты постоянное напоминание об этой самой подлости. И он знает, и ты знаешь, и все знают…
– Может, зря я домой вернулась?
– Если ты Славку убедишь в своей большой дружбе, так и проживешь спокойно, и даже очень может быть, что хорошо устроишься. А не убедишь… тогда ноги в руки – и отсюда подальше.
– Занятно, – кивнула я. – Ноги в руки, говоришь…
– Ты как сама настроена, с претензиями или…
– У меня к Славке претензий нет и быть не может. Меня в оборот круто взяли, деваться некуда, либо на себя брать, либо валить на Славку. Мне такое не по силам, да и соучастие все равно бы припаяли, пошли бы вместе…
– Это ты все сама придумала или подсказал кто? – спросил Валька презрительно. – Чушь все это. Передо мной спектакль не разыгрывай. Он Китайца завалил, потому как тот костью в горле стоял. Дело сделал в горячке и по-глупому… Если б ты на себя не взяла, париться бы ему в тюряге.
– И многие так решили? – спросила я, начиная думать, что Нинка, пожалуй, права и возвращаться мне не следовало. В конце концов, Россия большая, и где-нибудь мне место нашлось бы.
– Главное, Влад сам так думает, – хмыкнул Валька.
– Это он тебе сказал?
– Он со мной разговоров по душам давно не ведет, как из детских штанов выросли, так и завязали с разговорами. Но глаза у меня, слава богу, есть. Последние две недели он сам не свой, видно, к встрече готовится…
– Тогда жду от тебя совета: как поступить, чтоб в этом городе остаться и голову уберечь.
– Поезжай к нему, прямо сейчас. И попробуй убедить в своей большой дружбе. Заметь: дружбе. О любви лучше помалкивай, он вроде жениться собрался. Вряд ли тебе чего светит, в общем… сами разберетесь.
– Не