завернул всю еду в праздничную скатерть и вынес в мусорный бак.
«Человек рождается и умирает в одиночестве, – вздохнул он, полагая, что его друг забыл о Дне рождения, – пожалуй, это хорошее начало для эпиграммы!»
Чужое
Философ записывал все свои размышления в большую толстую тетрадь. Итогом сегодняшних его изысканий стала фраза: «Все чужое – нам чуждо». Философ принадлежал к числу таких ученых, которые все свои теории обязательно проверяют на практике. Поэтому, отложив ручку и закрыв тетрадь, он решительно поднялся из-за стола и направился на прогулку.
На пешеходной улице он встретил Иностранца в нелепых клетчатых брюках. «Прекрасный пример! – обрадовался Философ. – Вероятно, это господин из Баварии, там принято носить клетчатые брюки заправленными в сапоги. В нашей же культуре это не принято и поэтому мне чуждо. Для меня его внешний вид представляется неадекватным. Так и есть: все чужое нам чуждо!»
Весело насвистывая, Философ свернул в уличное кафе. Присев за столик, он заказал кофе и стал размышлять: «Стул, на котором я сижу, мне не принадлежит, но, заплатив за кофе, я как бы взял стул в аренду, поэтому временно он – мой, а не чужой! И поэтому он мне не чужд».
Философ плотнее уселся на стуле и от удовлетворения верными выводами даже хлопнул себя по колену.
Взгляд его привлек прохожий с лохматой собакой. «Собака не моя, она – чужая, и она мне чужда», – подумал Философ.
В этот момент собака почуяла запах еды из кафе и, натянув поводок, резко рванулась в сторону столика ученого. Философ от неожиданности вздрогнул и расплескал кофе.
«Дурная чужая собака», – подумал он.
– Простите, – извинился прохожий, уводя своего питомца.
Маленькая неприятность не испортила настроения Философу. Поскольку его концепция получила еще одно подтверждение реальности, это его даже позабавило.
Ученый решил продолжить свое исследование и покинул кафе.
Путь его пролегал по мосту через небольшую реку. Свежий осенний ветерок играл кисточками его шарфа, ученый испытывал приятное нервное возбуждение. Ему не терпелось получить еще пару-тройку подтверждений своему философскому умозаключению.
– Помогите! Дяденька, помогите! – детский крик и всхлипывания вырвали Философа из его грез.
Под мостом на берегу метался и плакал маленький мальчик, указывая на реку.
– Там мой котенок! Он не умеет плавать. Спасите его! – кричал мальчик.
Первым порывом Философа было броситься на помощь маленькому беззащитному существу, борющемуся с волнами большой для него реки.
Но возникшая в голове мысль остановила Философа: «Ведь котенок – чужой. Он мне чужд. Могу ли я его спасти?».
Чувствуя сердцем, что его выводы и размышления в данном случае неуместны, ученый все же не мог сдвинуться с места.
«Котенок чужой, это чужая жизнь… но… он… Эээ… маленький? Не то! Слабый? Не то!..» – мысли Философа застревали в голове, как в вате… Он не мог сосредоточиться.
Крики