и среди вожатых, а у нас в школе их не было совсем. Как я ни старался, но так и не вспомнил ни одной Светы или Ларисы и из семьсот восьмой школы. Была лишь одна радость в том, что в Пионерском Лагере ни Зины, ни Маши ни разу не попадались мне на глаза. Какое-то неравномерное распределение имен в природе. В шестом классе мысли о женских прелестях мне ещё не мешали учиться, и учился я хорошо, за что и был отправлен в июне месяце в Закарпатье. Там тоже не было ничего достойного описания, однако две смены в Пионерском Лагере, куда меня сослали после посещения исторической Родины, принесли мне слишком много знаний, а многие знания – многие скорби. Вот до сих пор и приходится мне скорбеть.
В Лагере меня определили во второй отряд, ну а все малолетние вуайеристы остались в третьем. Всего только за год у народных масс кардинально поменялись интересы. Из курса истории известно, что наиболее революционным классом был и остаётся пролетариат. Ещё известно из курса философии, что критерием истины является практика. Конечно, в шестом классе философию не изучают, а история в шестом классе ещё не дошла до пролетариата, тем не менее, я на практике понял, что вся мерзость исходит от пролетариата. Дело в том, что в Пионерские Лагеря в те времена отправляли не только детей работников завода, которому этот Лагерь принадлежал, но и некоторое количество обитателей Детских Домов. Вот именно они и несли прогресс всем остальным пионерам. Раньше я этого не понимал, да и вообще не знал, что в нашем Лагере живут ещё и Сироты Казанские. Кроме всего прочего, Сироты учились по своему графику, по несколько лет в одном классе. и многие из них были постарше всех остальных пионеров. Вот так и получилось, что Ленин оказался прав. Сиротам терять было как бы нечего, вот они и несли в массы революционную сознательность.
На смену вуайеризму неизбежно пришли социалистические соревнования, то есть вместо того, чтобы подглядывать за девочками, мальчики начали меряться хуями. Занятие весьма увлекательное, но абсолютно бесполезное, в чём я убедился на второй день моего пребывания в Лагере. Именно в этот день я начистил грызло Никите. Так уж случилось, что свой авторитет Никита заработал в первую смену, когда я гулял по Карпатам. Я же не догадывался, что он такой авторитетный, вот и впал в соблазн. Никита был противный дрищ с омерзительной ухмылкой и очень нахальный. В тот злополучный день он что-то сказал мне, ну а я послал его на хуй. Никита никуда не пошёл, зато задал мне сакраментальный вопрос: «А по еблу?» Недолго думая, я ответил ему: «Извольте», – и заехал слева в ухо, а справа в нос. Никита сел на жопу, а толпа его холуев решила за него активно заступиться. Слава Богу, что мне на помощь пришли три нигилиста, которые тоже ещё не знали об авторитете Никиты. Всё прояснилось на следующий день, когда в тихий час было устроено очередное социалистическое соревнование. Ни нигилисты, ни тем более я к соревнованиям допущены не были, но зато Никита всем показывал свой хуй до колен. Думаю, что из Никиты вырос вполне даже достойный эксгибиционист