Не будешь же объяснять всем, что это бегство, это желание шамана. Эта мысль приводила Борезгу в неистовство.
Он снова оскалился и бросил бешенный взгляд на Арагуза, однако почитание родовых колдунов настолько въелось в его кровь, что он никак не мог насмелиться отменить, облаченный в просьбу, приказ шамана. В таких случаях он начинал понимать правителя Хорузара, с неприкрытым презрением относившегося к шаманам.
Так прошло пару часов, и Борезга наконец увидел то, что уже давно ждал – измученный верховой ездой и бессонной ночью, старый Арагуз начал клевать носом. Молодой командир еще несколько минут следил за шаманом – тот все больше погружался в сон. Даже вскидывая голову после того, как касался лошадиной гривы, он теперь не открывал глаз. Борезга отъехал от старика и направился к десятке, охранявшей пленников. Шаман еще раньше настоял, чтобы эту странную компанию охраняли лучшие воины. Хотя по мнению Борезги, тут совсем не нужно было десять воинов, тем более лучших – из пленников только двое были бойцами; парень с саблей кочевников и полукровка, от которой несло духом эльфов. Остальные были детьми и вообще никакой угрозы не представляли.
Командир направил коня к старшему нойбы-десятки и вполголоса приказал:
– Харлуг, возьми своих людей, на их место я поставлю других, выбери себе еще одну нойбу и уничтожьте этих тварей, – он показал пальцем на движущиеся точки сзади. – Я хочу, чтобы вы размотали их кишки по всей степи.
Харлуг обрадовался, он кровожадно оскалился и молодцевато пролаял:
– Я все сделаю, Омак! Они сдохнут!
Борезга скривился, он совсем не хотел, чтобы шаман сейчас проснулся.
– Тише ты, видишь Арагуз устал. Отъезжайте без шума, потом гоните.
Через несколько минут от общей массы отстали двадцать воинов. Подождав, когда отряд немного отойдет, они развернули лошадей и понеслись назад, навстречу преследователям.
Рысь с разбегу вскочила на сосну, разросшуюся у самого края небольшой поляны. Она быстро крутила головой и фыркала, однако волки, подскочившие под самое дерево, не обращали на это внимания. Пара скалила зубы, рычала и в азарте прыгала на дерево. Особенно активной была самка, она была моложе мощного серого с подпалинами самца. Тот хотя и вел себя спокойней самки, с первого взгляда было понятно, что он гораздо опаснее подруги.
Рысь вдруг успокоилась, прижалась к стволу и неожиданно стала менять свою форму. Самка внизу испуганно отскочила к краю поляны. Волк зарычал, вздыбил шерсть на загривке и тоже попятился.
Через несколько мгновений на толстом нижнем суку сидела обнаженная молодая женщина. Она грозно нахмурила брови и вдруг тоже сначала коротко пролаяла, а потом начала подвывать. Закончила женщина басовитым трубным воем, не хуже матерого волка. Звери внизу при первых звуках присели на задние лапы и не отрывая глаз от Лесной, внимательно слушали этот вой. Как только женщина замолчала, волки поднялись, прижали хвосты и испуганно повизгивая, скрылись в лесу.
Женщина на дереве потянулась,