тоже вздернула подбородок; ноздри ее гневно раздувались. Смысла притворяться больше не было, и она поинтересовалась, нервно теребя оборку своего темно-зеленого платья.
– А если он откажется?
Но мать не дрогнула, не отвела взгляд.
– Милая моя, быть может, он негодяй, но все же не полное чудовище. Неужто он не посмеет выполнить последнее желание умирающего?
На языке у Вероники вертелся ответ: «Раз ты так в нем уверена, сама его и попроси!» В конце концов, мать ведь поедет в Лондон, чтобы забрать оттуда Джастина. Почему бы по дороге не заехать к Эджфилду и не поговорить с ним самой? Теще он уж точно не откажет, верно?
Но тут же Вероника нахмурилась. Не откажет… может быть. Честно говоря, она не уверена, что Эджфилд не полное чудовище, но тем не менее не станет просить мать вмешиваться, так было бы нечестно. Этот человек – ее проблема, не матери; ей придется разбираться с ним самой.
– Хорошо, – со вздохом скаала Вероника. – Я приеду.
– И?.. – пожелала уточнить мать, не сводя с нее пристальных темно-карих глаз под безупречно изогнутыми бровями.
Стараясь не встречаться с ней взглядом, Вероника с показным легкомыслием тряхнула головой и пообещала, стараясь не думать о том, что понятия не имеет, как выполнить это обещание:
– И сделаю все возможное, чтобы и его привезти с собой.
– Это не просто просьба, милая, – уточнила мать таким голосом, какой Вероника слышала у нее всего несколько раз: не допускающим возражений и никакой иной реакции, кроме полного повиновения.
– Если он откажется, не смогу же я похитить его и привести в Уитмор в цепях! – с ноткой досады ответила Вероника.
– Мне неважно, как ты это сделаешь, – сказала мать и на этот раз в ее голосе промелькнул намек на улыбку.
Сделав последний вежливый глоток чая, она решительно отодвинула чашку и поднялась.
– Что ж, пожалуй, пойду прилягу перед ужином.
Вероника проводила ее взглядом, прижав руку к животу. Внутри что-то неприятно сжималось, желудок выворачивало, к горлу подкатывала тошнота. Чего-то подобного она боялась все эти два года.
Именно столько прошло с тех пор, как она послала мужа к дьяволу, собрала свои пожитки, покинула их лондонский особняк и поселилась в сельском доме. За два года он ни разу там не появлялся, не присылал писем, она его не видела и ничего о нем не слышала… и была этому только рада.
Но дед всегда обожал этого мерзавца Эджфилда, называл юным шалопаем. Милый дедушка – он никогда не замечал в людях дурного. Себастьян сумел его очаровать еще ребенком, когда учился в Итоне вместе с Джастином и гостил у Уитморов на каникулах. Эти двое всю жизнь были неразлейвода – еще одна причина, по которой Вероника, задумавшись о замужестве, первым делом обратила внимание на лучшего друга своего старшего брата – Себастьяна Синклера, герцога Эджфилда.
Не только дедушку ему удалось обмануть – Себастьян одурачил всех, и прежде всего ее саму.
Но теперь дорогой дедушка при смерти…