на красный свет светофора. Это отец подставил руки, когда она летела на лыжах с крутой горы и, не справившись со скоростью, чуть не сломала шею. Это отец шепнул ей посмотреть вверх в тот самый момент, когда Софья выходила из подъезда. Сделай тогда Софья всего один шаг, и ледяная глыба, соскользнувшая с крыши, наверняка раздробила бы позвонки шеи.
Горе, точно так же, как алкоголь, на всех действует по-разному. Одних оно делает более стойкими, других ломает, как прутик, и пригибает к земле, не оставляя шансов распрямиться и подняться с колен. Дно, как ни странно, бывает не менее притягательно, чем покоренная горная вершина. Происходит нечто странное: ценности обесцениваются, мир переворачивается с ног на голову, и жажда иных удовольствий – порочных, грешных – ядовитой гадюкой вползает в дом.
Горе людей не красит. Горе, помноженное на алкоголь – вдвойне.
Татьяна, еще молодая женщина, не справилась с потерей супруга. Словно бы он, Алексей, забрал с собой всю ее душевную и физическую силу. Дочь Соня в одночасье превратилась в «Соньку», в девочку «принеси-подай» и «замолчи, дрянь!» Но что поделаешь, если нам, при рождении, никто не давал гарантий, что в этой жизни будет легко, и никто не обещал нам райских кущ. Ангел и черт, свидетели наших бренных суетных дней, до последнего вздоха будут биться за каждое человеческое сердце, за каждую душу…
В минуты полного отчаяния, плачущая и голодная, Соня бежала к подружке Машке, такой же неприкаянной и потерянной, как безродный щенок. Подобное, как известно, стремится к подобному. Только в Машкиной семье пила не мать, а отец, но перестановка слагаемых сумму не меняет… Удачливых и счастливых жизнь толкает в объятия удачливых и счастливых, несчастных – в объятия несчастных. Мы отзеркаливаем друг друга, иногда и сами о том не подозревая… Дно жизни обладает поистине притягательной силой!
– Со-со-со-сед дядя Витя пенсию получил, а пенсия у него не-не хилая. Я знаю, где он прячет за-заначку, банку не до-доверяет. Ри-ри-скнем, Сонька? Хавка будет, шмотки купим.
Машка заикается с раннего детства. У нее кукольное, с ямочками на щеках, личико и лучистые голубые глаза. Не девочка, а Мальвина из сказки!
– Спалимся, – Софья хмурит высокий, мраморный лоб.
Зеленые, с нездоровым блеском глаза, черные, вьющиеся на висках волосы, утонченный овал лица… Чем-то она напоминает актрису Веру Холодную.
Софья – лидер, Машка – ведомая. Машка – болтушка, а из Софьи слова лишнего не вытянешь. В Софье борются два чувства: желание, наконец, наесться вдоволь и выглядеть не хуже, чем другие девочки. А если повезет, уехать куда-нибудь подальше, начать новую жизнь…
– Не с-с-спалимся. Дед всегда с пенсии квасит, мы по-по-тихому.
– Ладно, я – на стреме, а ты – в хате.
– По-почему я? – возмущается Машка.
– Сосед твой, идея тоже твоя. Ты в хате лучше сориентируешься… Ладно, там по ходу разберемся.
Если начинаешь всматриваться в дно, дно начинает всматриваться в тебя… Пьяный дядя Витя вдруг некстати проснулся. Он