сохранён человеком лишь в роли частного принципа – для сфер потребления, техники-экономики, отношений с неживой природой. В итоге и будет воссоздано «органическое единство» (В. С. Соловьёв), но уже осознанно, начиная это Творчество Жизни Человеком с самого себя. В реализации этой Стратегии гармонизации Человеком = Творцом себя и мира Жизни Япония и Россия – естественные союзники. Вот одно из положений В. С. Соловьёва о будущем: «Благодаря разумному сознанию… человек может различать самого себя, т. е. свою истинную индивидуальность, от своего эгоизма, а потому, жертвуя этим эгоизмом, отдаваясь сам любви, он находит в ней не только живую, но и животворную силу» (В. С. Соловьёв. Соч., М.: Мысль, 1988,т.2,с.505).
Но ведь здесь говорится о том же самом, что и у Д. Икэды: о большей и меньшей самости. В. С. Соловьёв даёт решение проблемы, сформулированной Д. Икэдой. И это решение является подлинно всеобщим, верным для всех сфер современной жизни, включая даже оживляемую экономику, ибо это гармоничное, естественное и в то же время ускоренное совершенствование системы качеств человека, а затем и – всей культуры, включая Живую экономику. Нравственное упорядочение экономических отношений будет вместе с тем и экономическим прогрессом. (См. там же, т. 1, с.425), – но уже в рамках экологично-личностного прогресса. Социально-экономический, научно-технический прогресс, становясь частными аспектами личностно-экологического, нормализуются, гармонизируются, «дешевеют» и существенно совершенствуются.
Предлагаемая концепция есть конкретизация и развитие тех психологических черт русского народа, о которых хорошо сказал В. С. Соловьёв: «Мы, как народ, спасены от гибели не национальным эгоизмом и самомнением, а национальным самоотречением» (Там же, т. 1, с. 285). Помогая другим, мы спасаем и себя, свою Природу, Биосферу. Русский «народ должен признать себя тем, чем он есть поистине, то есть лишь частью вселенского целого; он должен признать свою солидарность со всеми другими живыми частями этого целого – солидарность в высших всечеловеческих интересах – и служить не себе, а этим интересам в меру своих национальных сил и сообразно своим национальным качествам. Такое нравственное самоотречение народами ни к коем случае не может совершаться вдруг и зараз» (В. С. Соловьёв. Соч. в 2-х т. М.: Правда, 1989, т.1, с. 260–261), но может стать программой духовно-экологичного самосовершенствования, программой, закладываемой в структуру Живого, в том числе и Экософского знания, подробного изложенному выше.
Но разве не сродни этот «дух самоотречения» духу святого Нитирэна? И всему духу Махаяны в целом? Думается, что в смене типа «духа абстрагирования» (в его западно = потребительско = рационалистично = философском смысле) «духом самоотречения» заключён глубочайший экологично-человечный смысл для Японии-России-мира. В нравственно-личностном сближении и взаиморазвитии двух великих культур можно видеть исключительный резерв «взрыва» творческих сил их обеих и мира в целом.
Так понимаемая Японская Экософия и есть Стратегия перехода Японии