с завязанными глазами, ну и в стрельбе, конечно, – но это было потом. А когда пришел, дали в руки автомат, и все. Вернее, английский пистолет-пулемет Sten. Между прочим, никуда не годное оружие: достаточно ударить прикладом о землю, чтобы вылетели в воздух все патроны. Черт знает что! «Этот Sten – полнейшее дерьмо, иначе и не скажешь…»
Вот оно как: полнейшее дерьмо…
Я сказал раньше, что серый кардинал Хинкеля-Гитлера в чаплинском «Великом диктаторе» скорее всего Гейдрих. Нет, это не так. И дело не в том, что я не сообразил тогда: в сороковом году Гейдрих был теневой фигурой, его мало кто знал, а уж тем более в Америке, – Чаплин вполне мог бы догадаться о существовании такого человека и попасть в яблочко. Главное тут в другом. Конечно, приспешник диктатора в кино – змея, умом и ловкостью которой подчеркивается смехотворность персонажа, пародирующего толстяка Геринга, но и сам он не обходится без шутовства, и самому ему присущи мягкотелость и бесхарактерность, каких было не найти в будущем Пражском мяснике.
Да, кстати, о кинематографических воплощениях Гейдриха… Я только что посмотрел по телевизору старую картину Дугласа Сёрка[11] «Безумец Гитлера» («Hitler’s Madman»). Это опять-таки американский пропагандистский фильм, снятый всего за неделю и показанный в сорок третьем совсем незадолго до картины Ланга «Палачи тоже умирают». Сюжет, как и у Ланга, выдуман от начала до конца, и центром чешского Сопротивления в «Безумце Гитлера» стала деревня Лидице, деревня-мученица, деревня-жертва, разделившая судьбу Орадура[12]. Главное, вокруг чего вертится сюжет, – отношение местных жителей к прибывшему из Лондона парашютисту: захотят ли сельчане ему помочь или останутся в сторонке, а может быть, даже и предадут. А проблема с этим фильмом в том, что организация покушения выглядит в нем как местная инициатива, основанная на цепи совпадений и случайностей (Гейдрих случайно проезжает через Лидице, где в это время скрывается случайно попавший в Лидице парашютист, случайно становится известно, в котором часу машина протектора окажется в деревне, и так далее). Иными словами, интрига тут закручена куда слабее, чем в фильме Ланга и Брехта, сюжет которого благодаря драматургической своей мощи разворачивается в настоящую национальную эпопею.
Зато роль Гейдриха у Сёрка исполняет великолепный актер. Для начала, он попросту похож внешне на «гитлеровского безумца», но кроме того, артисту удалось воссоздать жестокость своего персонажа, не слишком преувеличивая его мании и причуды, тогда как Ланг легко шел на подобные преувеличения, мотивируя эти преувеличения существующей якобы необходимостью подчеркнуть вырождение души этого человека. Гейдрих между тем был, безусловно, злобной и безжалостной свиньей, но никак не Ричардом III. Актера, о котором идет речь, звали Джон Кэррадайн, он отец Дэвида Кэррадайна, исполнителя роли Билла у Тарантино[13].