между двух камней. Остальное время он смотрел в стену у себя в комнате. Мелкие выпуклые горошинки глиняной штукатурки и трещинки на ней жили, как росчерки на абстрактной картине. В темноте Рае казалось, что все стены в комнате покрыты мясом, а сам он лежит на матрасе, набитом человеческими волосами.
Он поднялся, сел на постели, свесив ноги на пол, тяжелая голова клонилась обратно к подушке, но Рае встал, подошел к столу, вытащил из ящика амулет, подаренный ему Чертом. Покатал вещицу в ладонях – те потеплели. Продел голову в неровное кольцо шнурка, и раковина тут же впилась ему в солнечное сплетение, так что показались капельки крови. Рае провалился в глубокий сон, едва успев дойти до кровати.
Он очутился в своей старой комнате, в прежнем теле, в голове, которая была у него до всего этого. Легкий, как перышко, не ведающий забот. Он битых три часа играл в приставку, подключив ее сразу же, как проснулся. Мама выманила его из комнаты покупными блинами. Пришлось поставить игру на паузу – маленький человечек повис в воздухе в высоком прыжке. На кухне его дожидались большая кружка крепкого чая, тарелка завернутых кулачков и мама.
– А с чем блины?
– С творогом. Как ты любишь.
Версии
Утром Танра звала Рае несколько раз, но, так и не дозвавшись, поднялась наверх. Потрогала его, крепко спящего, за плечо и еще раз – настойчивее, а потом испугалась и, развернув к себе, начала трясти, умоляя проснуться. Пальцы ее коснулись шнурка и спустились вниз, перебирая в подушечках плотную веревку, пока не дошли до раковины.
– Это еще что такое?
Ведьма потянула амулет на себя, но тот не собирался уступать, въевшись в кожу – Танра смочила руки в воде, и только тогда раковина отстала от солнечного сплетения Рае. Послушник тут же открыл глаза – мутные, воспаленные – и, ничего не понимая, спросил хриплым со сна голосом:
– Что… Что ты делаешь?
– Где ты это взял? – потребовала ответа ведьма.
– Верни, она моя! – Рае резко сел, опираясь на одну руку, а другой потянулся к сокровищу, но Танра уже встала на ноги и крепко сжала амулет в кулаке.
– Отвечай, кто тебе это дал?
– Верни!
– Ни за что!
– Это мое! – завопил Рае в бешенстве и отчаянии и сам спрыгнул с кровати. – Мое, ты понимаешь? Верни мне мое!
– Хорошо, – смягчилась ведьма, с тревогой глядя на Рае. – Я верну, но пообещай, нет, поклянись, что ты не станешь использовать это чаще одного раза в девять дней.
Рае не собирался ничего обещать и продолжил твердить:
– Она моя. Моя! Верни мне ее!
– Послушай. – Танра коснулась его щеки, теплая ладонь заставила Рае замолчать. – Или ты поклянешься, или я скажу Радмину, и он избавится от нее раз и навсегда.
– Не буду, – пообещал Рае, протянув руку к раковине.
– Что не будешь? Клясться?
Винтовая лестница вывела Рае на крышу Костра, настолько плоскую, что положи в любом месте, даже на краю, шарик – он останется лежать, как был. Все остальные уже давно пришли и расселись: кто-то, согнув ноги, кто-то, вытянувшись;