после попойки отправлялись в постель, а Георгиу переливал алкоголь назад в бутылку и подсчитывал выручку.
Возвращаясь домой, Маркос проехал мимо нового отеля. Было полтретьего ночи, но в холле «Восхода» все еще горел свет. Перед входом были припаркованы фургоны поставщиков, и люди продолжали работу.
Слева от главного входа уже повесили, но еще не зажгли огромную неоновую вывеску – «Клер де Лун». Маркос знал, что внутри все было готово – он уже проверял утром. Что бы там ни воображала Афродити Папакоста, изъянов она не найдет, а для группы гостей, которые удостоятся завтра экскурсии, он был уверен, ночной клуб станет главной достопримечательностью отеля.
Саввас Папакоста давал ему исключительный шанс. Похоже, мечты Маркоса сбывались.
Глава 3
Через десять минут Георгиу остановился у своего дома на улице Эльпиды. Как и большинство зданий в жилом микрорайоне современной Фамагусты, оно было в несколько этажей с балконами. На каждом этаже жило свое поколение.
Первый этаж занимали родители Маркоса, Василис и Ирини. В пустующую квартиру на втором вскоре собирался въехать младший брат Маркоса, Христос. На третьем этаже жила их сестра Мария с мужем Паникосом. Квартира Маркоса располагалась на последнем этаже. Если свеситься с балкона и посмотреть вправо, можно увидеть полоску моря и иногда почувствовать ветер. Крышей пользовались все. Здесь постоянно сушилось белье. Через час ряды рубашек, простыней и полотенец становились сухими, как бумага. Словно молодые побеги торчали из кровли поржавевшие металлические прутья – на случай, если потребуется пристроить еще один этаж для детей.
В такой час Маркос к родителям не заходил, но по утрам он любил посидеть в их маленьком садике минут десять, прежде чем снова отправиться на работу. К десяти отец обычно уже уезжал на свой небольшой земельный участок. Мать варила сыну сладкий кофе по-гречески, который он так любил, и, сделав передышку в трудах, присаживалась с ним поболтать.
Когда Василис и Ирини Георгиу построили дом в городе, то воспроизвели в нем в миниатюре все, что было им дорого в их сельском быте. Виноград, обвивавший шпалеры, и дававший тень, пять тесно посаженных апельсиновых деревьев и с дюжину садовых горшков, в которых мать выращивала столько помидоров, что им было не съесть. Даже герань выросла из черенков, привезенных из деревни. В кипосе[8] был огороженный сеткой уголок, где ковырялись в земле две курицы.
Но самым главным для Ирини Георгиу в ее саду была клетка, висевшая слева от входа. В ней жила канарейка Мимикос. Ее пение приносило Ирини радость.
В три часа ночи все стихло. Слышны были только цикады.
Маркос нашел ключ, открыл дверь и вошел в холл. Поднявшись на второй этаж, он прислушался: в пустовавшей квартире раздавались голоса. Там была сделана только черновая отделка, и звуки отражались от бетонных стен и пола.
Маркос различил голос Христоса и, приложив