неразумного желания. Омовение – словно очищение от всего, что было и уже – с уверенностью могу сказать – прошло.
Обе женщины кивнули, хотя я заметила, с каким неодобрением. Абаниса подала знак крупным теткам, и те быстро удалились. За водой пошли, наверное. Старшая из монахинь присела на краешек кровати и, сложив руки на коленях, осторожно произнесла:
– Госпожа Лояну сказала, что вы ничего не помните, леди Сафира. Это так?
Я утвердительно кивнула. Настоятельница задумчиво подвигала губами, затем спросила:
– Совсем ничего? Из прошлого или только недавно случившегося? Может, какие-то фрагменты остались? – и пристально вглядывалась в мое лицо в ожидании ответа.
Внутренне собравшись, с трудом подбирая подходящие чужие слова, я не заставила себя долго ждать:
– Очень мало, абаниса. Отдельные воспоминания остались, но, боюсь, многое полностью стерлось из памяти. Скажем так: я как будто другой… хм-м… стала другой. Совсем!
Хотелось бы мне знать, почему Эйра так нервничает, спрашивая о прошлом. Аниза и Ноэль тоже заинтересованно слушали наш разговор. Абаниса пристально взглянула мне в лицо, а потом неожиданно выдала:
– Вынуждена с вами согласиться. Когда вы попали к нам в обитель, невзирая на ваше прискорбное состояние, вели себя… хм-м… недостойно. Всех проклинали, ругали и мечтали умереть… Складывалось ощущение, что вы не в себе. Простите слугу божию за прямоту…
Все трое уставились на меня в напряженном молчании, и я поняла, почему они осторожничают. Элементарно – считают спятившей. Я ведь и сама там, в темноте у разрыва, почувствовала кого-то безумного. Да-а-а… Надо срочно исправлять нелестное впечатление о себе, а то мало ли как все может обернуться.
– Мне искренне жаль, абаниса, что так получилось. Уверяю вас, прежняя я навсегда исчезла, умерла, на этот свет родилась новая Сафира Дернейская.
Сестра Аниза неожиданно с благоговением спросила, подаваясь ко мне всем телом:
– Миледи, ваша молебственная свеча потухла, и сердце перестало биться. Я проверила перышком: вы не дышали, а потом свеча вспыхнула вновь, и вы ожили, да так сильно, страшно закричали. – Монахиня сжала руки на груди и восторженно спросила: – Скажите, вы помните, как это было? Вы видели Его?
Кого она имела в виду, я догадалась не сразу, тем более учитывая, что Они тут и там могут быть разными, поэтому решилась на обтекаемый рассказ. Я прикрыла глаза, словно припоминая, хотя сама мысленно передернулась от воспоминаний, и начала фантазировать. Хорошо, что по телевидению часто такие истории показывали.
– Я помню холодную непроглядную тьму вокруг, ужас, страх и боль во всем теле. Казалось, я падаю куда-то и горю. Моя душа горела, кричала, а вокруг клубились только тьма и боль. А потом я увидела свет в конце коридора и устремилась к нему. И знаете, чем ближе я к нему продвигалась, тем легче становилось дышать, яснее думалось и душа… я не знаю… она пела, растворялась в нем. А потом – свет, теплый, радостный. Знаете, как будто мою