ехали генералы, полковники и майоры. Из адъютантов остался только Стрельцов. Позади подпрыгивали пушки, которых тащили артиллерийские конные бригады.
Лица у всех были серьезные, если не мрачные и только Суворов улыбался и балагурил.
– Ну вот, и наш целитель! – сказал он мне. – У тебя не припасено какой-нибудь волшебной травки, Витя? У меня спина болит и ноги отнимаются. Мне не помешало бы вмешательство могучего знахаря.
Да, это точно, тебя не помешало бы показать компетентному хирургу и терапевту, но к сожалению, у меня такой возможности нет.
– Эти леса мне незнакомы, – ответил я. – Ищу знакомые травы и не нахожу.
Нашу целебную беседу прервали звуки пушечных выстрелов. Где-то впереди затевалось нешуточное дело. Я понял, что ночью мне вовсе не почудились ружейные выстрелы, это они и были на самом деле.
Суворов перестал болтать и тоже посерьезнел. Кучер, управлявший двуколкой, погнал лошадей быстрее и следом тронулись все офицеры. Мы ехали по узкой дороге посреди леса мимо марширующих солдат. Вскоре лес закончился и мы выехали на широкую равнину. Справа на северо-востоке стоял большой монастырь и рядом ютились несколько домиков.
А за монастырем все поле закрывала огромная армия французов. Не скажу, что их было сотни тысяч, но тысяч пятнадцать точно набралось бы. Просто по контрасту с пустым лесом, где никого не было, все поле, заполненное торопливо марширующими людьми в синих кафтанах, казалось заполнено гигантским количеством народа.
И поделать тут ничего было нельзя, несколько легких наших пушек уже стояли на краю леса и обстреливали эту толпу. В то время, как их пушки еще только разворачивались для стрельбы.
Видимо, стиль Суворова, основанный на быстрой езде, дал свои результаты. Мы мчались вперед так быстро, что сами не ожидали встретить впереди такой большой контингент войск противника. Да и противник тоже, надо признать, не ожидал встретить нас. Что же господа, вот как бывает, когда воюешь с Суворовым.
Авангардом из двух полков гренадер у нас командовал полковник Перемышев. Также впереди скакали, конечно же, гусары и казаки.
Наткнувшись на французов еще на выезде из леса, они вступили с ними в стычку, которая шла с переменным успехом. Это произошло ночью и это их перестрелку я слышал во время сна.
С обеих сторон прибывали подкрепления и победа переходила то к нашим, то к французам. Наконец, когда подошли гренадеры, наши войска успели выбить французов из леса и преследуя их, выбрались на просторы, где разворачивались для боя основные силы противника.
– Этом бой напоминает мне Козлуджи, – услышал я голос Суворова, с интересом рассматривающего поле битвы. – Только там мы все время дрались в лесу и янычары вешали на ветки деревьев отрубленные головы наших товарищей.
Да, от цивилизованных французов можно было не ждать такой экзотики, но времени на разговоры было мало. Перемышев вступил в бой по-суворовски, не ожидая подкреплений и стараясь сбить несколько ошалевшего противника с места. Это ему удалось,