по стене и вместе с верным слугой отправить подальше от владений. Единственный оставшийся из рода Виндиктивов сменил имя, а старое, очерненное предательством и кровью, похоронил.
Если бы слуга Виолента был менее добропорядочен, он бы отобрал у молодого господина все деньги и бросил в первый же год их скитаний по Фейту, или же продал охочему до детских тел аристократу. Виолент был хорош собой, но чтобы на него не слишком обращали внимание, слуга обрезал светлые, по-девичьи завивающиеся на концах, локоны и натирал нежную, благородную, светлую кожу охровым порошком. Вместо красивого мальчика по рынку стал ходить неприметный загоревший парнишка в мешковатой одежде из разных лоскутов. Такую в Фейте делали крестьянки для своих детей, когда те вырастали из рубашечек, а на новую не было денег. Женщины разрезали несколько черно-белых вещей, что-то брали у старших и сшивали заново, но уже нужного размера.
Цветные одежды носила знать, объезжала владения на светлых жеребцах (их выводили маги у Эйторитовых гор для Его Величества). Каждый жеребенок был на счету и даровался за заслуги перед королем и ценился дороже, чем любой драгоценный камень, добытый в морских копях неподалеку от дворца Ульриха.
Морскими их называли из-за уходящей под воду горы и всевозможных ущелий. Горнорабочим мог стать исключительно образованный человек, разбирающийся в камнях, и сильный физически, умеющий орудовать не только киркой, но и ювелирными инструментами. Из таких получались самоцветных дел мастера, которые налаживали производство украшений, принося в казну Фейта немалый доход. То же касалось и лесничих с краснодеревщиками: первые выращивали леса, а вторые создавали мебель и всевозможные предметы, облегчающие жизнь не только знати, но и простолюдинам.
Когда им со слугой больше не на что было жить, тот оставил Виолента ради службы у одного аристократа, а шестнадцатилетний мальчишка остался один. Квартирная хозяйка выгнала его в тот же вечер, и всю ночь он искал место для ночлега, пока не забрался в чужой хлев, устроившись на чердаке в стоге душистого сена. Крестьянин той фермы сжалился над несчастным сиротой, позволив остаться и помогать по хозяйству за крышу над головой и горячую похлебку. Не привыкший к тяжелой работе, изнеженный сын лорда превратился в простолюдина с сильно кровоточащими мозолями на руках и ногах, его кожа загорела и обветрилась, а жена крестьянина шила ему одежду и стригла. Так она отблагодарила Виолента за то, что он научил ее читать и писать втайне от мужа. Кому нужна умная жена? Крестьянки даже гордились своей необразованностью. «Главное что? Уметь готовить, за скотиной присматривать да детей нянчить, чтоб супруг был доволен, одет и обут, накормлен и в постели ублажен, а остальное – блажь», – думали они.
Труд закалил Виолента, научив смирению и терпению, а голод, холод и побои за непослушание окончательно выбили остатки непомерного эгоизма.
Только повзрослев, Кнайт понял негодование крестьянина его поведением: вместо того чтобы выгнать противного мальчишку, он дал ему возможность