как перед офицерами стоишь, сержант? Доложите своему командиру о сделанном вам замечании.
И начал дальше его пытаться строить. Пробило на устав офицера «науженного». Сержант оказался мудрым, в пререкания вступать не стал, а просто по рации вызвал подкрепление. Второй уазик подлетел мгновенно. Видимо, всё училище засадами обставили. Тоже верно, грамотное решение.
В общем, ночевали мы в ментовке. С утра за нами приехал на своей машине комбат. Молча довёз до училища и отконвоировал в кабинет генерала. Там было аж три генца. Один наш, у другого сын выпускается и третий из Москвы, с проверкой на выпуск. Как я понял, все хорошие знакомые.
– О-о-о, молодца. Ну, вот послушайте.
И начинает читать ментовский рапорт. Вот кто их учит рапорта писать? Это был шедевр. Из этого несчастного баллона с краской раздули такое, что если верить написанному, то пьяные эсэсовцы в оккупированной русской деревне вели себя лучше. Мы там «в состоянии алкогольного опьянения», «группой лиц», «с особым цинизмом», «отправляя естественные надобности» и прочее, и прочее. Короче, если бы мы просто Кремль взорвали, то выглядели бы более прилично.
Так меня ещё никогда в жизни не драли. Ну, представьте сами – аж три генерала. В конце фраза: «Вон отсюда!» Я был уже в предбаннике (дверь ещё не закрыли), когда услышал: «Нет, ты только послушай…» – и взрыв хохота.
А потом был выпуск. Про выпуск я как-нибудь вам тоже расскажу, если наберусь храбрости или наемся водки. Это был не просто выпуск, это был готовый сценарий фильма «Пьяные лейтенанты атакуют» в стиле «алкобоевик с элементами тяжёлой эротики». Причём с жёсткими возрастными ограничениями «от 21 до 60».
Ну да ладно, вернёмся к теме рассказа.
Когда тебе самому в армии смешно – это, конечно, здорово, но вот когда начинают смеяться твои непосредственные командиры и начальники, то тут запросто можно залезть на стену и плакать прямо оттуда «вот такими слезами». Типичный пример – мой генерал на ТОФе.
Я только три месяца лейтенантом отслужил. Впечатления – ЖОПА! С огромной буквы «Ж». Достаточно сказать, что за КПП я вышел (на выходной, а не по службе) ровно через два месяца после прибытия, день в день. И то только до 16. 00. Да и время очень «интересное» – октябрь 1998, сразу после дефолта. Служба такая, что как в песне: «Со слезами на глазах». Женатикам разрешили на выходные подрабатывать, ну там охранять что-либо или разгрузить – спиздить. А холостяки «на выходные – в обойму», и деньги (хотя какие это деньги, 50 убитых енотов) не платят в принципе. Начфин так на построении и сказал: «Денег нет и не будет. Крутитесь как хотите. Жёнам от меня привет».
И вот собирают всех молодых лейтенантов. Генц захотел с нами «за жизнь перетереть», типа послушать наш скулёж. Ему пофиг, а нам приятно – «командование заботится». Собрали всех в клубе, генерал задвинул речугу, типа: «Стойко преодолеем, романтика военной службы, родина в опасности, все как один, ни грамма в рот, вот в моё время…» Речь ни о чём, но основная мысль прослеживается легко: «Что, думали, в сказку попали?» Потом, после сеанса групповой терапии,