была китайской туристкой и ничего не поняла.
– Губернатор какое-то заявление делать будет, – пробасил мужчина с коммунистической газетой в кармане пиджака.
– А почему через окно, можно же по телевизору или в интернете? – не унималась Ольга.
– С народом заигрывает! Это новая тактика олигархов. Позор! – мужчина был явно настроен митинговать.
Тем временем губернатор перевесился через подоконник и снова взялся громко блевать. Ольга тут же включила камеру нового телефона и начала запись видео. Исключительно для того, чтобы проверить телефон, а не для того, чтобы запечатлеть эпоху. Тем более, что блюющий мужчина, ну никак не вызывал у неё удивления, а губернатора в нём Ольга не признала.
НА СТРАЖЕ ПРАВОПОРЯДКА
Кошкин во сне начал задыхаться. Он уже прощался с жизнью, но организм, влекомый инстинктом самосохранения, разбудил его мышцы и, на последних ударах сердца, вырвал Кошкина из потных, гладких и очень тёплых лап смерти…
Кошкин сидел на краю кровати и лихорадочно торопился надышаться. Рядом похрапывала его большегрудая жена. Будучи человеком не богатырской внешности, Кошкин в очередной раз, за два года брака, чуть не задохнулся под одной из титек своей белотелой супруги. Именно так – титек. На подушке, где только что лежала голова Кошкина, бесформенной бетонной массой распласталась левая из них, с дешёвой серьгой на соске.
– Трындец, – пробормотал Кошкин и, поправляя тестикулы в трусах, побрёл в туалет.
Кошкин служил постовым в районном отделе полиции, заочно учился на юриста, мечтая уйти на пенсию, ну как минимум, майором.
Выйдя из туалета, он побрёл на кухню.
– Ты бы ещё жёнкин корсет напялил, чтобы перед соседями на кухне жопой крутить, – откуда-то из под раковины раздался ужасно гнусный и скрипучий голос тёщи.
– Мамаша, оставьте свой несвязанный бред для врачей, не вводите свой, так сказать, мозг, в когнитивный диссонанс, доброе утро!
– Ой! Слова-то какие умные знает, прям обосраться и не жить! Соня! Соня! Иди сюда! Твой стручок маму обижает, а ты дрыхнешь! – завопила тёща, копаясь в мусорном ведре.
– Слушай, мамаша, ну ведь правда – бред. Во-первых, у Соньки нет корсета, поэтому и напялить мне нечего, во-вторых, окна у нас выходят на пустырь, так что не перед кем жопой крутить…
– Ой, ну конечно, и квартира-то ему не походит, жопу видите-ли некому показать и одеть-то нечего, – продолжала распаляться тёща.
– Что у вас тут стряслось с утра пораньше? – на кухню белым сонным облаком вплыла Соня.
– Да твой хотел стручком засохшим перед окном потрясти, я его приструнила, а он давай умными словами в меня плеваться! – аргументировала тёща, продолжая копаться в мусорном ведре.
– Слушай, Васечка, ты иногда бываешь до утомительности нудным. Вон, маму до чего довёл, перед мусорным ведром плачет.
– Соня, Соня. –