его дочери Вилении Куин не повезло. На четвертый год ее правления Салемом местные подняли бунт. Как написано в записях, еды не хватало на пропитание местных, ведь Виления стала налаживать контакт с городом под названием Мирод, в бывшем именуемый – Фоквьером. У них уже была налажена консервация и они могли предложить сохранять продукты Салема, которые портились сотнями килограммов из года в год. Виления пошла на это, но платить пришлось плодами и зерном. Год был тяжелым, а восемьдесят процентов добытого она отдала чужакам. Именно так это воспринял голодающий народ. Ее пытались свергнуть, но она подавила бунт, при этом казнив сто три человека, хотя в Салеме на тот момент насчитывалось чуть более полутора тысяч душ. Она убила десять процентов населения. Всех, кто был причастен к восстанию и их семьи. Она не пощадила ни детей, ни стариков. Виления обезопасила свое дальнейшее существование, ведь потомки могли начать мстить. Она же, таким образом отмела эту опасность и запугала выживших.
Откладываю папку, словно она заражена и опасна. Я не смогу совершить подобное. У меня не хватит ни духу, ни кровожадности. Хотя о кровожадности Вилении не написано ни единого слова. Кто вообще знает, что ей тогда пришлось пережить и как она с этим справилась? Справилась ли? Записи утверждают, что именно первый договор о консервации помог Салему в дальнейшем. Из-за следующих двух лет, когда дождь практически не прекращался, жители употребляли консервированную еду. Да, ее по-прежнему было не так много, но без консервации запасов не было бы вообще. Виления не вышла замуж, но родила троих сыновей. Она умерла в пятьдесят два, когда старшему сыну было двадцать семь. Он и стал следующим правителем.
Стук в дверь отрывает меня от изучения древа моего семейства. Оставляю папку и поднимаюсь, в коридоре вижу высоченную фигуру Дейла.
– Крис приказал привести тебя.
– Может, попросил? – предполагаю я.
– Нет.
– Другого и не ожидала.
Выхожу за дверь, запираю ее и иду за Дейлом. В этот раз он ведет меня не в дом Люка, мы минуем его и движемся еще ближе к окраине города. Дома кончаются, постройки, не пригодные для жилья, – тоже, а мы все продолжаем идти. Не достаю Дейла вопросами, он ведь один фиг либо ничего не знает, либо ничего не скажет.
Между двух старых дубов расположился небольшой дом с белыми стенами и черной крышей. Он настолько маленький, что внутри явно кроме комнаты для сна, небольшой кухни и туалета ничего нет.
– Пришли, – говорит Дейл.
– Куда пришли?
– Это дом Криса.
Бросаю взгляд на маленькое сооружение, и оно не вяжется с амбициями его хозяина, он смотрится убого в лучах заходящего солнца. Подхожу к входной двери и стучу. Сюда без стука я войти не посмею, эта территория принадлежит моему недругу, с которым мы все никак не можем найти общий язык. Я понимаю его недоверие, но легче от этого не становится. Через пару ударов сердца дверь открывается, и на меня смотрит Крис, кивает и отступает в сторону.
– Проходи