Стало быть, на запад нам путь заказан.
– Да уж, к маньчжурам меня не заманишь по доброй воле.
– Завтра тогда и тронемся по берегу к востоку.
– Думаю, что поосторожней надо идти. Зря на глаза без разбору попадаться никому не след. Ближе к лесу держаться надо.
– Глядите, глядите! Море уходит! Куда это оно? – вопил Ювэй и все с испугом вскочили на ноги.
Большая полоса обнажённого берега сверкала большими лужами, в которых бились редкие рыбёшки. Нити водорослей тёмными полосами устилали песок. Крабы торопливо переваливались, поспешая за водой.
– Пусть уходит, авось вернётся! – закричал Мишка. – Собирай крабов и рыб! Не пускай в море! Хватай!
Ювэй зашлёпал по лужам, хватая извивающихся рыбёшек. Крабов трогать не осмелился и обегал их стороной. Но И-дун судорожно цапал их и отшвыривал подальше на берег.
За полчаса насобирали целый котёл крабов и рыб. Мелочь, но все так обрадовались, что снова сели к костру жарить улов.
– Чудно. Море ушло, – молвил Мишка, обжигаясь обугленной рыбкой. – Когда оно назад вернётся? А может так и останется?
– Вроде слышал я о таком, – отозвался Тин-линь. – Кто-то говорил, что оно так всегда, то нахлынет, то назад уходит. Во всяком случае, хоть еды даёт немного. Всё облегчение нам.
– Видать милости мы у господа нашего заслужили. Да и ваши духи не такие уж злые оказались.
Солнце садилось за мысами. Ветер стих, и шум набегающих волн непрерывно стоял в вечереющем воздухе.
На опушке устроили навес, устелили землю сосновыми ветками, и забросали травой, собранной по берегу. Мягкая и чёрная, она отдавала гнилью, но зато спать на ней должно быть отменно. Первые звёзды замерцали на темнеющем небе, в лесу замолкали птицы. И под монотонный шум волн истомлённые и взволнованные путники блаженно уснули.
Весь следующий день двигались вдоль берега, но людей не встретили. Мучила жажда. Ручьи попадались редко, а морскую воду пить не решались. Дважды наблюдали отлив, и уже поняли, что это такое. К вечеру забрались на высокий мыс и там расположились на ночлег. В темноте заметили едва заметное мерцание далёкого огонька.
– Видишь, Миш, значит, люди есть, – воскликнул Тин-линь, указывая на слабую точку в темноте.
– Далековато, но завтра дойдём к полудню и глянем, кто это, – отозвался Мишка. – Проверим ружья. Не в гости идём. Мало ли что может случиться. Осторожливость не помешает.
Однако долго идти не пришлось. Часа через три заметили несколько хижин, сложенных из сучьев и покрытых травой. Четыре семьи корейцев с ветхими лодками на берегу ютились в этих хибарах. При виде приближающихся незнакомых людей, они всё бросили и, схватив детей, бросились в ближайший лесок, торопливо взбираясь на кручи.
– Ишь удирают, дурни! За маньчжур нас приняли. Как их остановить?
– Остановишь! Надо было ружья спрятать. Вернутся ли теперь? – Тин- линь с досадой сплюнул.
– Может и вернутся. Увидят, что мы ничего плохого не делаем и вернутся. Да и что у них взять? – Мишка с интересом