все препятствия. А теперь он заперт в холодной палате психиатрической больницы, его взгляд пуст, он не реагирует на окружающих. Когда Цзя Хуй навещала его, он сидел в углу, волосы были как сухая трава, лицо истощённое, он бормотал что-то невнятное. Бывший энергичный и умный Хуа Чэнь, казалось, был поглощён бездной тьмы, оставив после себя лишь разбитую душу, терзаемую бесконечной болью.
Ань Жань тоже не выдержала серии ударов. Она заперлась в своей комнате, целыми днями рыдала, глядя на фотографию Хуа Чэна. Каждый раз, видя опухшие глаза и отчаяние Ань Жань, Цзя Хуй чувствовала, как будто ей режут сердце ножом. Она знала, что между Ань Жань и Хуа Чэном были очень глубокие чувства, и теперь, когда Хуа Чэнь в таком состоянии, сердце Ань Жань, казалось, тоже умерло.
Цзя Хуй оказалась в глубоком внутреннем конфликте. Она не знала, стоит ли ей, обойдя Хуа Чэна и Ань Жань, созвать собрание акционеров, чтобы обсудить план действий. Если она так поступит, её могут обвинить в предательстве друзей, в разрушении того хрупкого доверия, что ещё оставалось между ними. Но если она ничего не сделает, компания просто погибнет, обречена на крах.
В ожесточённой внутренней борьбе, казалось, в душе Цзя Хуй спорили два маленьких человечка. Один говорил: «Ты не можешь так поступить, Хуа Чэнь и Ань Жань – твои друзья, ты не можешь предать их в самый сложный момент». Другой возражал: «Но компания – это дело всей жизни многих людей, ты не можешь спокойно смотреть, как она рушится, множество сотрудников потеряют работу, что будет с их семьями?»
Наконец, Цзя Хуй стиснула зубы, она поняла, что больше нельзя медлить. Время шло, каждая секунда промедления могла ещё глубже погрузить компанию в кризис. Глубоко вздохнув, она подняла голову, в её глазах засветилась решимость: «Я решила, как бывший технический директор компании Линхай, созвать экстренное собрание акционеров для выборов нового генерального директора. Это наш единственный выход, даже если впереди нас ждут огонь и вода, мы должны идти вперёд».
Акционеры, словно стая потерявшихся перелётных птиц, расходились по направлению к залу заседаний. Их шаги были медленными и тяжёлыми, словно каждый шаг нес в себе тревогу и безысходность по поводу судьбы компании Линхай. У некоторых акционеров взгляд был пустым, лица измождённые, как будто жизнь высосала из них все силы; другие хмурились, лица их были мрачными, словно предчувствуя, что предстоящее собрание не сулит ничего хорошего.
В зале заседаний царил полумрак и гнетущая атмосфера, словно и сам зал скорбел по тусклым перспективам компании. Длинный стол был покрыт пылью, некогда блестящая поверхность теперь покрыта царапинами, словно свидетельство бурной истории Линхай. Стулья стояли в беспорядке, некоторые без сидений, подобно неполной структуре самой компании. Обои на стенах отслаивались, обнажая пожелтевшие стены, как будто с компании спадало её былое великолепие.
Цзя Хуй стояла перед залом заседаний, её фигура выглядела особенно одинокой и твёрдой на фоне