Тарек летал за ортопедами во Францию. А в Багдаде светил медицины в аэропорту встречали коллеги – багдадские врачи, в том числе и Ваджи.
Тарек не стал напоминать доктору о той встрече, поскольку для них обоих статус лиц, приближенных к Хусейну, в нынешней обстановке мог быть смертельно опасным.
Вдруг Тарек догадался, почему Ваджи внимательно смотрит на сандалии и не поднимает глаза – доктор тоже вспомнил охранника Саддама и пытается скрыть это и не желает быть узнанным.
Гольфист сидел в процедурной, примыкающей к кабинету Ваджи, на зеленой клеенчатой кушетке и по-мальчишески болтал ногами в мокасинах пронзительно бирюзового цвета. Увидев вошедшего Тарека, он поднялся, протянул руку для пожатия и представился:
– Тобиас. А ты [В арабском языке нет обращения на «вы»] – Ясем Тарек. Присаживайся. – Он указал на металлический табурет с круглым регулируемым по высоте сиденьем.
– Кабир сказал, что ты дашь мне поручение.
– Не торопись, уважаемый Ясем. Пока что мы с тобой побеседуем. – Тобиас сел на кушетку, но тут же встал и начал ходить туда-сюда перед сидящим Тареком, как учитель, иногда бросая на него взгляды. Его тон отличался какой-то особой безаппеляционностью. С такими людьми спорить желания не возникает. – Со слов Салима я много знаю о тебе, однако хотелось бы узнать гораздо больше, чтобы понимать, в каком направлении нам с тобой работать. И чем откровеннее ты будешь, тем легче нам будет обеспечивать твою безопасность в дальнейшем и тем эффективнее будет наш совместный и, надеюсь, многополезный труд. Сегодня мы не сможем беседовать долго, поскольку я ограничен во времени. Однако послезавтра по адресу, который тебе дал Кабир, ты придешь к трем часам, и мы пообщаемся обстоятельнее. А до завтра вспоминай свои полезные связи в арабском мире. Ведь ты отказался действовать в Ираке.
Тарек кивнул немного разочарованно.
Он и не рассчитывал, что его сегодня же отправят, к примеру, в Катар или Сирию с суперзаданием, но все же надеялся на более динамичное развитие событий.
1994 год. Багдад
Свет падал наискосок в камере для допросов. У Тарека болела забинтованная кисть руки, и он крайне раздраженно листал дело человека, сидевшего напротив. Мужчина был сильно избит, но держался бодро – храбрился.
Ясем Тарек поглядел на него без малейших признаков уважения, понимая, что общается фактически с трупом. Проявления его силы духа никто не увидит и не оценит, да и сломать его Тарек может в два счета, но ему было лень и скучно, и он не рассчитывал на результат.
Позавчера Удей прострелил Ясему руку за то, что тот арестовал его друга. Друга выпустили уже через четыре часа. Удей спрятался, как обычно, от гнева отца после стрельбы. А сегодня утром к дому полковника Тарека пригнали новенький «Мерседес» с извинениями от Саддама Хусейна.
Ясем злился, считая, что Саддам-сайид напрасно унижается из-за сына. Будь это кто-то другой, Тарек обидчика бы убил и взятку в виде машины отверг бы.
Тарек верил Саддаму. Безоговорочно.