игрок, заметно массивнее остальных, неуклюже продирается к самому большому из мешочков, хватает его и прижимает к груди. Он влегкую раскидывает тех, кто оказывается у него на пути, ему рассекают руку клинком, а он все равно несется вперед к одному из выходов.
Антон срывает с руки браслет. Игроков предупреждают, чтобы не вселялись один в другого, но без особой надежды. Во время игр это разрешено, иначе игроки все равно будут нарушать запрет, и тогда дворец влипнет, вынужденный либо объявлять каждого участника игр преступником, либо ради развлечения народа смотреть на перескоки сквозь пальцы. И все же приходится прилагать старания, чтобы установить рамки для зрителей. Им объясняют, что перескоки опасны и что игрокам следует избегать их ради собственного здоровья, ведь об их здоровье дворец так печется. Предупреждают, что кого угодно может поразить недуг яису – в результате слишком быстрого и неоднократного входа в одно и то же тело и выхода из него. Если игрок слаб, возвращение в родное тело после множественных неудачных вселений – верный путь к выгоранию, когда возникновение болезни тела и закупорка в нем ци влечет неминуемую смерть. Еще больше неудовольствия доставляет дворцу вселение игроков в кого-нибудь из представителей аристократии. Проститутками и любителями азартных игр можно пожертвовать, особенно в сражениях во время игр, если их тела подверглись сдваиванию. Но если та же участь постигла знатную особу, Совет вынужден вмешаться, и это головная боль таких масштабов, что большинство игроков осмотрительно выбирают, в кого вселяться, хотя бы из заботы о собственном здравом рассудке.
Антон кидает свой браслет прямо по курсу убегающего игрока. И бросается в новое тело так резко и быстро, что почти не сомневается в том, что его выходка пройдет незамеченной, но тут вокруг раздаются протестующие возгласы, и он понимает, что при перескоке его вспышку все-таки увидели. Стыдоба. Пожалуй, следует радоваться уже тому, что его не выбили из перескока, о чем дворец предостерегает как о нормальном явлении и что чуть не убило Отту, до сих пор лежащую в коме. Но Антон уже понял, что в перескоке он сильнее всех не только на этой арене, но и в этих треклятых городах-близнецах.
– Повезет в другой раз, – кричит он через плечо, подхватывая в ладонь свой браслет. Он бежит, не теряя времени – ни на схватки, ни на то, чтобы поглазеть, как игроки набрасываются один на другого. Зрители возле арены отшатываются, освобождая ему дорогу, и Антон мчится напрямик к ближайшей улице, а потом делает крутой поворот.
И попадает в узкий переулок, по обе стороны которого теснятся парикмахерские. Местные жители не удивляются его неожиданному появлению. После окончания работы они или подметают полы в своих заведениях, или пристраиваются на хлипких пластиковых табуретках за низкими столиками, дуют на чай и не сводят глаз с экранов телевизоров в углу. Прямая трансляция игр вот-вот начнется, новостные каналы крутят все материалы с камер, какие им только удалось раздобыть.
– Эй,