ваш сын почему-то проснулся сегодня рядом со мной, – заулыбалась я. – С очередной потаскухой, как вы выразились. Значит, их много было, потаскух этих. И каждая не его уровня. Без образования и манер. Не думаю, что именно это привлекает Глеба. Ваш сын сам не блещет ни тем ни другим.
Наверное, я слишком погорячилась, толкнув столь длинную речь. Просто не надо было обзывать меня. Я знаю себе цену и не согласна, чтобы кто-то ее занижал, опираясь лишь на собственные предубеждения.
Понимаю, вести себя подобным образом в компании самой Рудаковой опрометчиво, ведь в ее руках заключена власть – деньги открывали многие двери. Однако позволять чистой воды хамство в мою сторону – то же самое, что рыть себе могилу. Люди обычно любят входить во вкус и усиливать начатое.
– Моя мама очень любит своих внуков, – почему-то сменила тему женщина. – Но Глеб предпочитает развлекаться, вместо того чтобы уделить хотя бы пару минут своей бабушке. Как видишь, даже день рождения для него – недостаточно весомый повод. Но зато тебе как-то удалось задержать его, я благодарна.
И тем не менее начала разговор про уровень…
– Я хочу предложить тебе сделку, – внезапно выдала она.
– Слушаю вас, – сказала я, хотя уже понимала, что нужно отказаться и вообще закончить нашу встречу. Не нужно мне это все. Ни сами Рудаковы, ни лживая помолвка, ни Глеб со своими куколками и детками. С Егором бы только поговорить.
– Повторюсь, ты не невеста моего сына, потому как я не допущу в моей семье подобных связей, однако сойдешь как его временное помешательство.
Вот, значит, как. Не то чтобы я метила в ряды ее невесток, просто неприятно слышать о себе нечто подобное. Однако я не подала виду, продолжила слушать мать братьев, с которыми… Черт, я переспала с двумя ее сыновьями! Ужас. И еще что-то говорила о моральных качествах?!
– От тебя требуется всего лишь появляться на семейных встречах, вести себя благоразумно и контролировать, чтобы Глеб тоже на них бывал. Если неведомым образом сумеешь образумить его, чтобы жить нормально начал, не позорил семью и не таскался по своим клубам, я щедро заплачу.
– Вы же понимаете, как все выглядит со стороны?
– Я устала, – вдруг сдулась она, представ передо мной не грозной матерью, а потрепанной жизнью женщиной, которая просто выглядела богато и красиво. Внутри у нее болело и ныло. – У меня больше нет сил с Глебом бороться. Я со столькими девушками его знакомила, из хороших семей, красивых подбирала, умных, общительных. Ни одна не приглянулась. Я не знаю, что еще предпринять, чтобы он за ум взялся.
– Может, и не надо?
Она посмотрела на меня, как на полоумную. Пришлось сделать вид, будто я ничего такого сейчас не сказала.
– Вот, – достала она из сумочки стопку купюр, – за сегодня. Благодарность.
– Не надо.
– Не знаю, какая у вас с Глебом договоренность, но уверена, что она недолговременная. Мне же нужно, чтобы до конца недели ты появлялась здесь вместе с ним. Пару часов, не больше. Зато маме будет очень приятно.
– Не