у Боба, – сменила тему мама, – Идти туда не очень хочется. Там сейчас столько народу собирается.
– Давай закажем. – Айрис тоже совершенно не хотелось идти в ресторан, а точнее, в небольшое семейное кафе, где все будут на них глазеть. Ее семью все еще не очень принимали в этом городе, хотя они жили тут, сколько она себя помнила. Но виной всему было то, чем занималась ее мама. Из-за этого их считали странными и старались избегать. Хотя, как только требовались мамины услуги, к ней тут же бежал весь город. Айрис всегда хотела отделить себя от мамы, доказать всем, и в первую очередь себе, что она не такая. Но поддерживать и растить эту ложь с каждым днем становилось все сложнее. Айрис глубоко вздохнула, одновременно чувствуя и счастье, и тревогу оттого, что вернулась.
Мама свернула с основной улицы и направилась к окраине города по узкой дороге, что шла вокруг озера. Айрис посмотрела на блестящую в лучах солнца гладь, которая манила ее и словно шептала свои зимние сказки. Хотелось заскользить по ней, вглядываясь в то, что теперь до весны спрятано под толщей льда.
Вскоре они поднялись на небольшой холм, где начиналась их улица с пятью домами. Дорога была узкой и плохо расчищенной от снега. В том числе и поэтому многие жители Сноулейка, как и ее мама, предпочитали большие машины. Их участок был самым последним, и вскоре они подъехали к невысокому заснеженному забору, за которым стоял светлый двухэтажный дом. Мама завернула в настежь открытые ворота. Видимо, она решила не закрывать их, когда поехала в магазин. Да и зачем, Сноулейк никогда не обладал статусом «опасного криминального города», здесь все друг друга знали и все друг за другом следили. Это больше всего и бесило Айрис, постоянно быть под прицелом чьих-то взглядов. И чаще неодобрительных, чем приятных.
Айрис выпрыгнула из машины и посмотрела на фасад, окрашенный в нежный кремовый цвет, который почему-то еще не украшали лианы гирлянд и еловые ветки с игрушками. Зато снег укрывал крышу, подоконники и все вокруг толстым пуховым одеялом. Два больших окна на первом этаже тоже остались без украшений, зато одна створка была приоткрыта, видимо, чтобы впустить свежий, морозно-хвойный воздух в дом. Айрис улыбнулась, давно она не слышала такой тишины и не чувствовала такого спокойствия. За их участком начинался густой сосновый лес с неподвижными, одетыми в зимние платья деревьями. Айрис всегда считала, что они стражи, охраняющие этот пригорок от внешнего мира, его суеты и бездушия.
Взяв рюкзак из машины, она быстро пошла в дом. Включила свет и оглядела гостиную, которая совершенно была не готова к Рождеству. Айрис нахмурилась и посмотрела на маму. Сколько она себя помнила, мама каждый год устраивала настоящее световое представление из гирлянд и увешивала дом новогодними игрушками разных цветов и поколений. И это празднество начиналась с самого начала декабря. Рождество было их любимым праздником. Что же тогда изменилось?
– Не успела, милая, – грустно ответила мама и с таким странным обожанием посмотрела на нее. – Ждала твоего возвращения!
– А если бы я не приехала? Ты что, собиралась увильнуть от украшательства дома? – хитро спросила Айрис.
– Как