с таксистом, выходит из машины и открывает мне дверь. Помогает с Настенькой.
– Спасибо, что подвез до работы, – благодарю его от чистого сердца. Беру дочку за руку и веду в сторону бизнес-центра. – Мне пора на работу. Надеюсь, ты как-то сможешь уладить вопрос с бывшей женой и она перестанет настраивать дочь против Насти.
– Решу вопрос, – говорит таким тоном, словно больше обсуждать нечего, и я решаю промолчать. Все равно никому ничего не докажешь.
Иван открывает дверь, помогает войти в здание мне и Настеньке, но вместо того, чтобы уйти, идет вместе с нами.
Заходит в лифт.
– Ты куда? – смотрю на него, не понимая странного поведения
– Печенье доедать, – говорит совершенно серьезно и своими словами вгоняет меня в ступор.
– Ко мне на работу больше нельзя, – резко останавливаю его.
Если шеф увидит у меня на рабочем месте постороннего, то по головке не погладит. А вкупе с дочкой так и вовсе будет орать, как не в себе.
– Я к себе, – подмигивает и нажимает на мой этаж.
Ничего не понимаю.
– Ты тоже здесь работаешь? – поражаюсь. – А почему раньше ничего не сказал?
Недоумение растет с каждой секундой, но я не успеваю продолжить заваливать Ивана вопросами, как лифт вдруг резко дергается и останавливается. Гаснет свет.
– Мамочка, мне страшно, – плаксиво говорит Настенька. Малышка крепко обхватывает мою ногу и вжимается в нее.
– Все будет в порядке, – заверяю доченьку. – Лифт сейчас поедет.
– Часто у вас такое случается? – интересуется Ольховский.
– Периодически, – честно отвечаю ему.
Мало ли кем он тут работает. Может мне повезло и Иван имеет непосредственное отношение к лифтовой организации.
Правда, на лифтера он совсем не похож.
Но бурная фантазия подкидывает мне весьма красочные картинки, от которых хихикаю. Стресс и бурная реакция начальника, когда я заявлюсь на работу к обеду, лишь подгоняют меня.
– Тебе смешно? – удивляется Ольховский.
– Это нервное, – оправдываюсь. Обнимаю дочь.
И чувствую на талии крепкую мужскую руку.
– Не страшно? – тихонько спрашивает на ушко, а у меня по коже пробегают мурашки от горячего дыхания, что попадает на чувствительные участки кожи.
– Иван, – пытаюсь остановить нас до того, как все произойдет.
Он так близко… Голова кружится от одной мысли, что мы находимся в замкнутом пространстве, здесь темно и Настенька хоть и рядом, но все равно ничего не увидит.
Я чувствую себя как в молодости, когда перед тем как поцеловаться, мы прятались за углом.
– Для тебя просто Ваня, – произносит, оставляя на моем виске целомудренный поцелуй. – Тебе повезло, что мы здесь с ребенком, – шепчет.
– Тебе повезло, что у меня с собой сейчас огнетушителя нет, – хихикаю в ответ.
Смеемся, вспоминая недавнее происшествие с машиной.
– Как голова? – едва успокоившись спрашиваю у него.
– Не болит, – заверяет.
Дают