ты чего такой добрый, а? – усмехается она. – Как давно ты начал просить за своих студентов?!
– Она не моя студентка, – отвечаю я, – пока что, по крайней мере.
– Не увиливай от ответа!
– Я уже сказал, что мне не нужно, чтобы она была нервная и психованная на занятиях. И я бы не стал что-то говорить, если бы ты сама не упомянула, что она тебе понравилась, – говорю я, глядя в лицо сестры.
Тася долго сверлит меня взглядом и как-то странно щурится, снова ищет подвохи. Да, они есть, но я не стану ей объяснять свою нехитрую схему «шантажа» госпожи Ивановой, потому что снова посыплются вопросы… Вопросы, на которые я не смогу дать ей убедительный ответ.
– Или ты так решил к Ирине клинья подбить, а? – тихо хихикает сестра.
Ну снова здорово…
– Ха-ха, очень смешно, – морщу нос я. – Я уже сказал, что ничего не получится, не екнуло в сердце ни капельки. Я просто решил сделать доброе дело для девушки, просто потому что могу это сделать, подобное возбраняется?
– Метишь в рай, Райский? – продолжает потешаться Тася.
– Шутка стара как мир, – закатываю глаза я.
– Слушай, я тут подумала… – Она закусывает губу и ерзает на месте от нетерпения.
Что-то задумала, вот как пить дать!
В детстве мы с братом всегда могли разгадать замыслы нашей сестренки, потому что она сама себя выдавала таким образом.
– Я дам второй шанс Мие Ивановой, завтра же приглашу ее на повторный смотр, но только если ты дашь второй шанс сердцу «екнуть» на свидании с Ирой! – расплывается в улыбке Тася.
Ну я же говорил!
– Это ультиматум? – приподнимаю брови я.
– Нет, это сестринская просьба, – отвечает она.
Кажется, что круг шантажа и ультиматумов замкнулся… А что еще остается, кроме как разыграть эти партии как по нотам?
– Ладно, договорились, – киваю я, и Тася разве что не сияет от радости.
Глава 11. Хорошие новости и простые просьбы
Мия
Как ни странно, настроение у меня после разговора с Оленьевичем чуточку улучшается, наверное, виной тому надежда, которую он мне дал. Но ключевое здесь – «чуточку улучшается», потому что обида и непонимание от того, почему меня не выбрала Таисия Вайнберг, все еще не утихли. Радоваться рано, но я надеюсь на то, что все получится.
Когда возвращаюсь домой, то застаю маму на кухне, она заняла весь стол какими-то бумагами и рисунками, табличками и книгами. Все находится в беспорядке, что-то даже лежит на полу, а я этого терпеть не могу.
– Как все прошло? – спрашивает мама, заметив меня.
Она выходит из-за стола и обнимает меня, чмокнув в щеку, оставив влажный след от бальзама для губ.
– Нормально, – пожимаю плечами я. – А у тебя, смотрю, рабочий процесс полным ходом…
Мама улыбается и смущенно рассматривает руки: пальцы и ладони испачканы грифелем карандаша и акварельными красками, а ногти, некогда покрытые блестящим лаком, наполовину облезли и выглядят