в которые я смотрела в день нашей последней встречи, теперь бурлят яростью, будто чаны с кислотой. Позади него к стене приколота именная футбольная куртка – еще одна шкура животного, которое он выследил и убил.
Он смотрит на меня.
– Умерла Джули Висновски, – говорю я. Затем поправляюсь: – Кто-то убил Джули Висновски.
Джейк хмурится:
– Старосту?
12
Той же ночью.
Мы стойко терпели атаки комаров, сидя на бордюре перед домом Джеффри в ожидании моего папы.
Дневная жара наконец спала, и квартал, где жил Джеффри, озарял желтый свет фонарей. Стояла жутковатая тишина, если не считать сверчков. Джеффри подтянул колени к груди, обхватил их руками и уперся в них подбородком.
Я никогда не видела его таким подавленным. В школе он был титановым, а здесь – картонным.
– Извини, – сказал он. – Друзья Джейка обычно себя ведут как идиоты – я просто подумал, что на сегодня они сделают перерыв.
– Часто тебе приходится извиняться за свою семью? – спросила я.
– Наверное, я не обязан, но мне кажется, что нужно. Я не ожидал, что они так на тебя набросятся. Не знаю, как тебе, а мне нравится, когда мы проводим время вместе, и я думал, что, если мы будем вместе, они не станут обращать на нас внимания. Но я как будто их только раззадорил.
– Пялиться было тоже не очень-то разумно, – сказала я.
– А что? Он тебе нравится?
– Я… не знаю. Да. Наверное. Не знаю. – Я отвернулась, лицо горело. – Это плохо?
Джеффри молчал с минуту. Наконец сказал:
– Многим девчонкам нравится Джейк.
Это я знала. Мне не хотелось об этом думать, но я знала. Это было неизбежно – люди же любят мороженое. Некоторые не любят, но большинство да.
Джеффри ковырял осколок асфальта, лежавший у его ног. Клеймо «Лучшая подруга Джеффри Блументаля» на моем лбу больно пульсировало.
– Мне тоже нравится, когда мы тусуемся вместе, – сказала я. – Не нужно даже ничего делать. И так уже хорошо. Кроме того, я уверена, что недолго проживет мой краш на Джейка. Он какой-то придурок.
Джеффри улыбнулся.
– Что это вы там делаете, голубки?
Вопрос прозвучал с противоположной стороны улицы. Мы с Джеффри одновременно подняли глаза. По соседскому двору под свет уличного фонаря шагали Кен Капур и четверо его друзей.
– Привет, Кен, – сказал Джеффри.
Кен улыбнулся нам. Он был девятиклассником, как и Джейк, одним из тех парней, которые носили «рэйбэны» по ночам, но это не страшно, потому что он так делал не для того, чтобы выпендриться. Просто он уж очень любил свои «рэйбэны». Кроме того, смеяться над Кеном Капуром себе дороже. Оно того не стоило. Штанины джинсов у него всегда были подвернуты, он носил ярко-красные «конверсы» и фланелевые рубашки с закатанными до локтей рукавами. Когда Кен назвал нас голубками, он не имел в виду ничего особенного – просто всегда так выражался.
Кен был из тех, о ком все мечтали. Мечтали либо встречаться с ним, либо дружить, либо быть им, потому что он был