я законченная идиотка! – воскликнула она. – Он же был иудеем!
Раввин с самого начала понравился Ди. Он являл собой приятный контраст тем святым отцам, которые могли воспринимать ее только лишь как запретный и греховный плод. У него были приветливые карие глаза и седые пряди в черной бороде. Его заинтересовали ее поиски, а она неожиданно для самой себя выложила ему все начистоту.
– Тот старик в Париже упомянул о священнике, я решила, что речь идет о католическом пастыре, – объяснила она. – Но совершенно забыла, что Модильяни происходил из семьи евреев-сефардов[10]. И притом из истово верующей, ортодоксальной семьи.
Раввин улыбнулся.
– А я знаю, кому досталась картина! Мой предшественник был человеком эксцентричным, как многие раввины. Его интересовало буквально все – научные эксперименты, психоанализ, коммунистические идеи. Хотя он, разумеется, уже умер.
– И, как я подозреваю, никаких картин в оставленном им после смерти имуществе не оказалось?
– Мне ничего не известно об этом. Перед смертью он уже серьезно болел и потому покинул город. Перебрался в деревушку Польо на побережье Адриатики. Я, конечно, был тогда еще очень молод и помню его не так уж хорошо. Но, если не ошибаюсь, в Польо он прожил вместе с сестрой года два. До самой смерти. И если картина уцелела, то должна находиться у нее.
– Но ведь она тоже, должно быть, уже умерла.
Он рассмеялся.
– Разумеется. Вы поставили перед собой чрезвычайно трудную задачу, милая юная леди. Но ведь у них могли остаться потомки.
Ди пожала ему руку.
– Вы были очень добры ко мне, – сказала она.
– Что только доставило мне истинное удовольствие, – отозвался он и, насколько ей показалось, говорил чистую правду.
Направляясь снова к себе в отель, Ди почти не ощущала боли в натруженных ногах. Она составляла планы. Ей нужно будет взять напрокат машину и поехать в ту деревню. Отправиться решила уже на следующее утро.
Очень хотелось обо всем кому-то рассказать, поделиться добрыми новостями. Ей вспомнилось, как она поступила, когда ее в последний раз посетило такое же настроение. Она зашла в магазин и купила открытку.
Потом написала на ней:
«Милая Сэмми!
У меня сложились каникулы, о каких я всегда мечтала! Я веду самую настоящую охоту за сокровищем!!! Отбываю в Польо на поиски потерянного Модильяни!!!
С любовью Д.»
Найдя немного мелочи в карманах, потратила ее на почтовую марку и бросила открытку в ящик. И лишь потом сообразила: у нее не хватит денег, чтобы арендовать автомобиль и пересечь страну.
Безумие какое-то. Она шла по следу произведения искусства, которое стоило от пятидесяти до ста тысяч фунтов, но не могла себе позволить арендовать машину. Ди почувствовала острый приступ разочарования и раздражения.
Не попросить ли денег у Майка? Черт, нельзя. Она не сможет так уронить свое достоинство перед ним. Разве что намекнуть, когда