в колеса вставлять не станет. Разумеется, произвело впечатление то, как «старший» оперативно разобрался в этих поборах и как сам подошел ко мне, 17-летнему игроку, как разрулил эту проблему. Не стал поручать своему помощнику разгребать мусор в коллективе, а сам искоренил зло. И это – сам Бобров!
Родителям ничего я не докладывал. Приносил в день зарплаты деньги, 100 рублей, отдавал почти все матери, оставляя себе мелочь на карманные расходы, и все были довольны. После разговора со «старшим» стал приносить 120 рублей. Уж и не помню, что сказал; наверное, что прибавили зарплату.
Но, конечно же, дело было не в моем ежемесячном заработке, а в том, как повел себя Всеволод Михайлович. Я проникся к нему уважением. Понял, что все вопросы в команде будут решаться по справедливости. А еще добавилось подспудное чувство – с таким человечищем все у меня в хоккее сложится.
Я в 47-м появился на свет. В то самое время, когда звезда Боброва засверкала на футбольно-хоккейном небосклоне. Народ, истосковавшийся за годы войны по радостям мирной жизни, буквально потянулся к спорту, приходя на футбол как на общий, давно принятый праздник и на хоккей как на совершенно новое диковинное зрелище, которое органично и быстро прижилось в наших краях. Севу Боброва уважали, Севу Боброва любили, Сева Бобров был символом эпохи возвращения к мирной жизни страны, измученной годами войны. Называли его по-простому, по имени, от полноты чувств к кумиру; это у русских людей такая форма выражения особенной почтительности к объекту всеобщих симпатий.
Про Боброва я, мальчишка с рабочей окраины столицы, только слышал, когда оказывался поблизости от взрослых парней или мужчин, обсуждавших спортивные новости. А вот увидеть его в игре, на зеленом поле или на ледовом овале, шансов у меня, увы, не было никаких. Отец досуга как такового не имел, да и вообще был далек от спорта, лет мне было совсем мало, на стадион повести меня с собой было некому. Только и успел в 1957 году посмотреть по квадратику телевизора КВН с огромной линзой хоккейный чемпионат мира в Москве. Да и то, к сожалению, Бобров из-за травмы не вышел на решающий матч со шведами, а без него наши сподобились только на ничью (4:4), которая оставила сборную Советского Союза без «золота».
Но имя Боброва впечаталось накрепко в мое сознание. И в самом сладком сне не мог представить себе, что когда-нибудь наши пути с ним пересекутся. Легенда футбола. Легенда хоккея. Легенда советского спорта № 1! О нем легенды слагал наш народ, вообще склонный к преувеличениям и возвеличиванию личности.
Мифы о Боброве были самые разные. Бытовало мнение о том, что мягковатый он тренер, не хватает ему «железной руки» при управлении командой. Я-то непосредственно работал под его началом и никакой мягкотелости не обнаружил. На поверку это оказалось чистой воды вымыслом. Причем способность нового «старшего» принимать жесткие и, возможно, непопулярные меры обнаружилась очень скоро. Появившись весной 64-го и погрузившись в дела команды, он принялся за основательную ее реконструкцию, довольно-таки неожиданную для игроков разных поколений. И, между прочим, рискованую