сборных. Выходит, я не одинок во мнении, что он был лучшим из лучших в Суперсерии.
Горжусь своей дружбой с Яки, с этим великим хоккеистом и благородным человеком.
Фил Эспозито
Глава 1
Мой «Спартак»
«Спартак»… Как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Как много в нем отозвалось!»
Будете читать – поймете, почему так начинается мой рассказ. Поймете и простите мою дерзость в попытке заменить одно только слово в строках великого классика Александра Сергеевича Пушкина…
Почему так привлекателен спорт? Какая сила притягивает множество людей, заполняющих стадионы или сидящих у телевизоров? Ответ очевиден – сопереживание. Возможность давать волю своим эмоциям. Возможность, однажды отдав свои симпатии какому-нибудь клубу, переживать за него всей душой.
Никто не знает, как происходит тот самый выбор любимой команды. Выбор на всю жизнь. По-видимому, у каждого возникают какой-то свой образ и свои ассоциации, которые и вызывают у человека притяжение именно к данной команде.
И как же позиционируется «Спартак»? Благодаря чему этот клуб притягивал и притягивает миллионы граждан? И, наконец, почему армия спартаковских болельщиков всех шире и всех мощней? Причем, что важно, и в годы яркой игры, и в пору разочарований. Вспомню, как это было у меня.
У каждого своя предыстория выбора любимой команды, своя «история болезни». У меня все складывалось незатейливо. Жили мы в 50-е годы на Госпитальном Валу в старом московском районе Лефортово, а буквально в двух шагах, на берегу реки Яузы, располагался стадион металлургического завода «Серп и Молот». Тогда спорт в стране был очень популярен, а близость заводского стадиона будто наэлектризовывала близлежащие кварталы. Все жильцы нашего большого капитального дома болели за «Спартак». Ну буквально все! Во всяком случае, мне так казалось, когда было восемь лет. Мальчишки постарше, взрослые дяди и пожилые люди, сбиваясь в кучки в большом зеленом дворе, едва ли не ежедневно обсуждали результаты матчей и турнирное положение команд после воскресного тура, причем с особым пристрастием выступление красно-белых: как отыграли, кто был лучшим и кто чуток оплошал; отмечали красивые голевые комбинации, чей-то остроумный пас… Смаковали любые подробности игры. И так – до хрипоты и споров, до сумерек, без конца и края.
Я тогда еще не дорос до участия в этих спорах. Просто болел за московский «Спартак», ощущая себя благодаря этому счастливейшим человеком. И это счастье не могли омрачить редкие и неизбежные неудачи любимой команды. Никакой другой клуб не рассматривался в качестве возможного объекта повышенного внимания, о симпатиях к кому-либо, кроме «Спартака», и помыслов не могло быть. Никто из жильцов нашего многоквартирного дома никого не агитировал, призывая вливаться в широченные ряды трудящихся масс, «поклоняющихся» московскому «Спартаку». Обстановка в нашем дворе царила абсолютно свободная, и потому резонно предположить, что наряду с влиянием взрослого большинства