раскаленный металл. В почете на заводе был. Имел правительственные награды. Во время Великой Отечественной войны получил бронь – посчитали, что нужен родине на своем рабочем месте… Отец умер в 71-м. Сказалась работа, очевидно. Не припомню, чтобы хворал когда-нибудь. В мартеновском цеху рано уходили на пенсию, в 55 лет. Отец тоже ушел на заслуженный отдых. По врачам не ходил и на здоровье не жаловался. А в ночь на Пасху лег спать и не проснулся.
Мама – Надежда Павловна. 1911 года рождения. Домохозяйкой была. С тремя-то детьми. Умерла в 84-м.
Старший брат – Вячеслав, 1940 года рождения. Средний брат – Виктор, погодок, 1941 года рождения. Оба пошли по стопам отца. Трудились на том же заводе «Серп и Молот». К великому сожалению, недолго оба прожили. Слава в 81-м скончался. Сердце. Сорока двух лет не прожил. Молодой совсем. Вити в 95-м не стало. Тоже сердце.
Внешне я ни на кого из близких не похож. И не говорили мне родители о том, что кого-то из родни чем-то напоминаю. А по росту вообще всех на голову выше. Если уж очень внимательно присмотреться к семейным фотографиям, то, пожалуй, небольшое сходство с Витей было у меня. А по характеру я в отца. Однозначно. Выдержанным был человеком, невозмутимым, хладнокровным. Не повышал голос. Не ругался последними словами. Не нервничал по пустякам. Вообще не суетился по жизни.
В метрике моей и соответственно во всех документах в графе «место рождения» указано – город Балашиха Московской области. А жила наша семья в Реутове, что неподалеку. Когда маме моей пришло время рожать, ее отвезли в ближайший роддом, который находился в Балашихе. Там 2 января 1947 года я и появился на свет белый.
И всю взрослую жизнь мы практически одновременно отмечали Новый год и мой день рождения. Впрочем, в хоккейную пору частенько оказывался в эти дни то в Канаде со сборной Союза, то в Европе со «Спартаком». Там не до застолий было, спортивный режим я соблюдал – не враг же себе. Да и тренеры строго контролировали такие вопросы…
Жила многодетная семья рабочего завода «Серп и Молот» Сергея Васильевича Якушева в двухэтажном бараке. 38 комнат на 38 семей с одной кухней и одним туалетом. Чем топили, не помню. Углем, наверное. Обитали мы на 10 квадратных метрах, по два «квадрата» на человека выходило. И ничего – жили да не тужили. Барак наш населен был заводчанами с «Серпа». Родители еще до войны получили там комнату.
Двора как такового не было. Барак стоял, считай, в чистом поле. Реутов был рабочим городком рядом с Москвой. Никаких спортивных площадок, никаких катков. Никаких забав для детворы. Никому до этого дела не было. Вкалывали на заводе от зари до зари. И детей растили в хоромах по десять «квадратов». Питались тем, что удавалось «выловить» в ближайшем продуктовом магазине с весьма небогатым ассортиментом.
Отца каким запомнил? Вкалывал в три смены. В мартеновском цеху ведь непрерывное производство. Придет со смены, поест чего-нибудь нехитрого да приляжет передохнуть – мать его покой строго оберегала, мы уж были приучены к тому, чтобы не шуметь в этот момент.
Маму