судьбы – спортивной… В младших классах успевал на четверочки. Что устраивало и меня, и родителей. А с 5-го класса учеба стала посерьезней: новые предметы и по каждому из них свой преподаватель. Параллельно занимался в спортивных секциях: с апреля по октябрь – футболом в «Спартаке», с ноября по март – хоккеем в спортклубе завода «Серп и Молот». Этот «параллельный мир» притягивал меня со страшной силой, и потому сидение за школьной партой из трудовой обязанности превращалось постепенно в трудовую повинность.
Классная руководительница Нина Григорьевна вела у нас русский язык и литературу. Хорошая была женщина. Понимающая и добрая. Чувствовала, что регулярные тренировки отнимают у школьника Якушева Саши много времени и сил, и потому проявляла ко мне снисхождение. На людях это не показывала, в глаза такой индивидуальный подход не бросался, но я ощущал такое отношение к себе и мысленно благодарил Нину Григорьевну за него едва ли не каждый день.
Тригонометрия, геометрия, алгебра… Для меня все это было что валуны огромные тягать. Литература и история были не в тягость, иногда заслушивался учителя. В дневнике стали появляться наряду с четверками и трояки. А то и двойку мог схлопотать.
Однако ничего страшного не происходило. Я садился дома и корпел над учебником. Потом шел и исправлял двойку. Тем все и исчерпывалось. На родительские собрания ходила, конечно, мама. Возвращалась домой в нормальном настроении. Нина Григорьевна не жаловалась на меня – ни на успеваемость, ни на поведение. Родителей устраивало мое времяпрепровождение на заводском стадионе практически под окнами нашего дома. На воздухе, двигаюсь, физически худо-бедно закаляюсь; опять же, среди сверстников нахожусь и по улицам не шатаюсь без дела. Они не препятствовали моим спортивным увлечениям, но и никак их не поощряли.
Зимой на залитом футбольном поле мы гоняли шайбу до одури. Причем не всегда я был на конечках, порой и в валенках с клюшкой наперевес носился по льду; коньки дороговато стоили и семейный бюджет не всегда позволял такую необязательную трату. О магазинных щиточках речь и не шла, самодельные надевал на ноги. По воскресеньям я старался не пропускать матчи мужских команд городского первенства среди спортклубов. Болел за «серпастых», наслаждался умелой игрой и с завистью смотрел на их конечки и клюшки, на «защитку». Мечтал: «Вот бы мне такое иметь!» Это казалось несбыточным.
А тут молва разнеслась по всей округе – на «Серпе» объявляют набор в хоккейную секцию ребят 1944 года рождения! Это была самая младшая группа. Как же мне хотелось поступить в хоккейную секцию – заниматься у настоящего тренера и наконец получить, не потревожив семейный бюджет, настоящую хоккейную форму!
Но я-то – 1947 года рождения! Да и ростом, похоже, не вышел. На голову ниже 15-летних, которых принимают в секцию. Шансов, считай, никаких не было.
Однако надежда умирает последней… При записи в секцию сказал, что я 44-го года. Соврал, в общем. Иного выхода попросту не существовало. Но это стало лишь