человека на совете в минувший день. Вроде нет, однако лицо казалось знакомым.
– Практически, – он поправил манжету, – почти защитил докторскую степень психотерапевта. Но случай изменил мои планы.
– Как ваше имя?
– … – Голос незнакомца утонул в неожиданно появившемся шуме.
Противный звук пронзил перепонки, отчего мигом разболелась голова. Внутреннее давление нарастало, и казалось, глаза вылетят из орбит. Чтобы хоть как-то справиться с приступом, Грим обхватил голову руками.
– Что это? – хрипя, спросил он.
– Вы о чем? – невозмутимо произнес доктор.
– Этот шум… как будто скрежет металла…
– Я ничего не слышу. Возможно, звук внутри вас. Иногда из-за высокого давления кровь притекает к ушам, из-за этого вы слышите шум.
Каждая фраза резала его слух и только усугубляла болевые ощущения.
– Я дам вам время, – произнес он и замолчал.
Постепенно приступ прекратился. Ушные перепонки пульсировали и горели. Во рту Грим ощущал привкус железа, в висках стучало. Но даже такое состояние было лучше, чем несколько минут назад.
Все это время новый сосед терпеливо ждал и с любопытством наблюдал.
– Мне нехорошо. – Грим сел на кровать, все еще закрывая уши ладонями.
– Ваша проблема внутри, возможно, именно из-за этого вы ничего и не помните.
Грим медленно опустил руки, готовясь их вернуть в любой момент. Но приступ отступил без следа.
– Что мне делать? – спросил он.
– Довериться мне, ведь если я вам не помогу, то навечно останусь в клетке. – Он снова поправил манжету и занял привычную позу, сложив руки на саквояже.
– С чего начнем?
– Пока рано, – доктор посмотрел на дверь, – за вами пришли.
Скрипнул железный затвор, и тяжелая дверь открылась.
С самого утра в городской ратуше собрался народ. Очередная пропажа ребенка послужила искрой для праведного гнева горожан. Прошлый вечер они встретили с надеждой: виновный пойман, опасность миновала. Впервые для многих сон в эту ночь прошел спокойно. И даже мрачное осеннее утро явило миру свою природную красоту и умиротворение. Люди наслаждались новым днем, пока не увидели лицо убитой горем матери. Ее красные от слез глаза вернули в их души былые страхи. А главное, лишили всякого доверия к совету и городской администрации.
Народ требовал, чтобы мэр вышел и объяснил, почему, несмотря на все старания, похититель на свободе. У всех в руках были деревянные таблички, на которых черным углем написали цифру 6 – количество пропавших детей. Если уж кто-то вдруг забыл. Потому что пропадали, как правило, дети обычных граждан. Ни мэр, ни судья боль утраты не испытали. Так что вряд ли их заботил счет.
Полицейский Хансен с двумя патрульными сдерживал толпу как мог. Обычно его маленький отряд легко справлялся с нарушителями порядка. Иногда приходилось пускать в ход дубинку, но исключительно в воспитательных целях и в адрес особо буйных граждан. Преступления в Гримсвике – явление редкое, а уж разъяренную толпу Лейф встретил