кандидатуру в «Кэрверек». Был включен в первую отобранную группу в июле и в августе получил подтверждение о приеме, после последних экзаменационных полетов. Только тогда он стал военнослужащим, офицером-контрактником.
– Подъезжаем.
Эрван открыл глаза: он заснул, читая протоколы. Он ожидал увидеть ярко-зеленые ланды, усеянные гранитными глыбами: перед ним предстали засеянные поля, фермы, похожие на домики в пригороде, торговые центры кричащей окраски. Похоже на любое другое место во Франции.
Он был разочарован, хотя всегда терпеть не мог Бретань. После обучения в школе парусного спорта он в возрасте восьми лет приложил все усилия, чтобы ничего не понимать, ничего не делать, ничего не любить, Эрван всегда избегал этого района, несмотря на то что в восьмидесятых годах отец приобрел дом на острове Бреа. То, что Эрван обнаружил сегодня, только доказывало, что он ничего не потерял. Банальный сельский пейзаж, напичканный пестицидами и подчинившийся закону промышленной рентабельности.
Конечно же, шел дождь. Моросящие капли превращали открывающуюся картину в декорацию из пемзы, от которой мороз продирал по коже. Единственный признак кельтской культуры – надписи на двух языках. До Бреста оставалось всего несколько километров.
– Это напоминает мне мою молодость, – заметил Крипо.
– И где ж это она прошла?
– В Эльзасе. Я играл в кельтской музыкальной группе «Армориканцы». Было весело. Между лютней и кельтской арфой много общего, в частности…
Эрван больше не слушал. Он спрашивал себя, что он здесь делает в компании стареющего барда. Зачем отец вписал его в это хреново дерьмо?
10
Брест был полностью сметен с лица земли бомбардировками во время Второй мировой и заново отстроен по современному плану, учитывающему все гигиенические стандарты. В результате город располагался вдоль осевых линий, по типу Нью-Йорка, и ветер с побережья врывался в него, не встречая ни малейшей преграды. С архитектурной точки зрения все было задумано в соответствии с заветами пятидесятых годов: голые фасады, крыши-террасы, закругленные углы… В то время это казалось неплохой идеей, но на сегодняшний день Брест считался самым уродливым городом Бретани, а то и всей Франции.
На протяжении пути одна деталь особенно угнетала Эрвана: на дорожных щитах чуть ли не повсюду стрелки указывали направление к госпиталю «Морван». Мелькание собственного имени, да еще увенчанного красным крестом, казалось ему мрачным предзнаменованием.
Морг располагался во втором госпитале Бреста – «Chevale Blanche», или, в оригинальной версии, то есть по-бретонски, Gazeg Wenn. Заблудившись несколько раз – Крипо отказывался пользоваться GPS, – они наконец нашли комплекс зданий, взгромоздившихся на холм над социальным жильем. Да и сам кампус напоминал спальный район: блоки, водруженные на пилоны, с окружающими их бесконечными лужайками. Можно было подумать, что эти кубы, на каждом из которых был крупно выведен номер, вмещали все болезни города по отдельности.
Им