булавкой редкую бабочку, а потом ни разу не обратил на нее внимания, избегая ее вида. Что он такого в ней увидел? Или дело не в ней? В который раз Ларэ взглянула в свое круглое зеркальце, что всегда и везде носила на своей груди. Правда не за тем, за чем заглядывала в него обычно. На этот раз ее интересовала собственная внешность, а не проверка злой энергии в окружающем пространстве. Заглядывала и не находила в себе уродливых изъянов. Не эталон красоты, но вполне красива – считала она про себя.
Что ж, похоже, ей не понять странного поведения лекаря.
Зато ей выделили комнату, какой ей никогда иметь и не снилось. В голубых оттенках, с высокой односпальной кроватью, на которой она сейчас и сидела, с тумбой, объемным шкафом, мягким круглым ковром на дощатом полу, отполированном так гладко, что ходить по нему и без ковра казалось очень удобно и уютно. А еще с рядом окошек, идущих вдоль одной из меньших стен, стекла в которых были разноцветной мозаикой. И стояли окна не только в стене, открывающейся наружу, но и в той, что смотрела внутрь дома. Комната Ларэ, в отличие от всех прочих, находилась в основной части здания, где все окружающие комнаты —сплошь залы для отдыха и досуга. Двери ее выходили узкий галерейный проход, с одной стороны которого шли перила, поддерживаемые резными ножками из мрамора. А за перилами, внизу расположились все те же дорогие диваны со столиками, карликовые пальмы в алмазных горшках и несколько средних люстр из бронзы, свисающих на толстых цепях с плоского белого потолка.
Еще до ее прихода служанки, по словам Канары, позаботились о чистом постельном белье в комнате, оставили на письменном столе несколько увесистых незажжённых канделябров и уйму запасных свечек, и даже позаботились о ночнужке для девушки, представляющую из себя белую сорочку длиной до пола с красивыми ажурными вставками на ключицах. Ей такой прелести в жизни носить не доводилось. Тем не менее Ларэ полагала – она быстро привыкнет к хорошей жизни. У нее то самой личных вещей при себе находилось немного: семь колец с полудрагоценными камнями, которые она уже сняла с рук на тумбу, бабушкин платок, одно запасное платье в сумке и зеркальце в оправе из тростниковых сухих палочек, которое она всегда носила на груди, чтобы в любое время иметь возможность заглянуть в него ради проверки новой местности.
Правда, она ощутила себя пристыженно, когда домоправительница оглядела ее с ног до головы и взгляд ее недоуменно остановился на сумке Ларэ, свисающей по бедру. Женщина поинтересовалась, все ли это ее пожитки и нет ли других, и стоило Ларэ покачать головой, как та озадаченно нахмурилась. Но хотя бы ничего не сказала об этом, а лишь напомнила про ужин и любовь господ к пунктуальности.
Да, и ужин. Она будет есть вместе с сильными мира сего. Повезло же. Узнай бабушка о том, где она, наверняка бы пробурчала что- нибудь про опасность хитрых лис для белых и пушистых кроликов. Но Ларэ итак уже находилась в непростом