Когда он верил, что её любовь можно заслужить. Теперь он смотрел на гроб и понимал: любовь умерла в начале, и её было не вернуть, как нельзя было вернуть того мальчика, который ещё умел любить безусловно.
Кто-то похлопал его по плечу и неловко обнял. Марк.
– Ну ты это, держись… Не знаю, что и сказать.
***
Кухня утопала в мягком свете напольной лампы, отбрасывая на стены теплые, домашние, размытые тени. Свет мягко касался стола, заставленного остатками прошедших грустных дней: зарядка для телефона, опрокинутая пачка орехов, старый блокнот с неразборчивыми записями. На подоконнике стояла кружка с остатками остывшего чая, вчерашнего, наверное.
Роман сидел за столом, одной рукой лениво пролистывая уведомления на телефоне, другой – пододвигая к себе уже второй за день ноутбук. Неделя была адской: бесконечные документы, консультации с юристом, необходимость отвечать на сообщения от родственников, которые, казалось, забыли, что у него есть своя жизнь… и параллельная удаленная работа, которая его убаюкивала. Он разобрался со всем, закрыл вопросы, но усталость никуда не ушла. Ему казалось, что он сбросил с плеч груз, но внутри была только пропасть.
На столе стояла чашка со свежим крепким кофе, который он едва пригубил. Слева от неё лежали распечатанные доки, рядом – почти забытые беспроводные наушники. Всё выглядело так, будто замерло: ноутбук, открытый на полуслове; недоеденные орехи; телефон, погасший после очередного беззвучного уведомления.
Роман вздохнул. Ему хотелось хотя бы минуту ничего не делать, просто быстро посидеть в этой кухонной тишине, где даже шум холодильника казался уводящим куда-то в «давно». Но пришёл Марк, который обещал зайти ещё вчера.
Марк был женат, и у него вот-вот должен был родиться сын. Времени было мало, но Роман был рад и этому.
– У тебя ведь времени совсем нет, – заметил Роман, крутя в руках ложку.
– Да, в обрез, – коротко ответил Марк и пригубил свой кофе. – Знаешь, бывает, день заканчивается, и ты вдруг понимаешь, что всё ещё в середине списка.
– Как ты это всё вытягиваешь? – Роман прищурился.
– Смешно, но уже не я. Всё София. Я просто бегаю и пытаюсь не развалить то, что она держит одной рукой. – Марк усмехнулся и покачал головой. – Это как будто ты стоишь на краю чего-то огромного. Радостного, но огромного.
– Сын… – протянул Роман задумчиво. – Сложно представить, если честно. Тебя в роли отца.
– А я себя и подавно не представляю, – Марк улыбнулся. – Но знаешь, странное дело. Ты думаешь, что не готов, а потом вдруг понимаешь, что всё встаёт на место. Не сразу, конечно, но как будто внутри тебя включается что-то… то?
Роман молчал, задумчиво постукивая пальцами по кружке.
– Ты рад, что выбрал это? Всё это? – спросил он наконец.
– Рад, – без колебаний ответил Марк. – Но не в том смысле, как ты думаешь. Это… как будто ты наконец понимаешь, зачем всё это вообще. Жизнь, работа, универы, все эти дурацкие суды.
Роман усмехнулся.
– Ты