мне Сентидо уже почти не нравился.
Я шел в свое отделение и в мыслях пытался придумать оправдание тому, чтобы «не ехать». Возможно, я уже стал хоронить Сентидо, потому что с ним особо не советовался, даже в своей голове. Мне стало все равно, что подумает оператор банка, когда я в очередной раз попрошу прислать денег. Может, от лица этого богача втридорога арендовать мастерскую отца, а тот потом вернет деньги мне? Если Сентидо осталось пару месяцев, то сколько за это время будет потрачено якобы на аренду гаража с учетом налога на прибыль и имитацию деятельности Сентидо там? Или такой вариант – попробовать продать его машину. Но у меня нет на нее документов. А если только детали? У меня нет опыта снимать их. Оставались вещи в салоне, я не мог припомнить ничего, кроме солнечных очков и спортивной сумки. Очки, кажется, были известного бренда. Интересно, сколько они могут стоить? Так, еще нужно отменить рейс и бронь, пока не стало совсем поздно. Перепрыгивая с одной мысли на другую, я опять вспомнил про сумку. В ночь аварии Сентидо, кажется, кивнул в ее сторону, когда сказа мне, что участвовал в играх. Или мне показалось. Какова вероятность того, что в сумке – деньги, и что ее не тронули, когда меняли машину на новую? Нужно срочно проверить. В очередной раз посреди ночи я подошел к яркому и броскому спорткару. Как же сильно он контрастирует с припаркованной рядом каретой скорой помощи. Смешно, но для меня сейчас функцию последней выполняет именно Феррари. Я открыл заднюю дверь и потянул за молнию спортивной сумки. Да, в ней деньги. Около десяти пачек. Не знаю, по сколько в них купюр, но, думаю, тут не меньше пятидесяти тысяч. Это, определенно, не может здесь оставаться. Алчность затмила мои глаза, хотя я все еще думал, что беру эти деньги взаймы с обещаем вернуть. Ни капли рефлексии. Мне повезло – благодаря своему психотипу, в стрессовой ситуации я блокирую эмоции и сжимаю волю в кулак. Обратная сторона такого характера – во все остальное время я очень много думаю и во всем сомневаюсь, отчего часто прихожу к самоистязанию. За все подряд, кроме хладнокровных действий в стрессе. За них мне никогда не было стыдно. Я решил не забирать сумку – она была слишком броской, и принялся набивать карманы брюк. Затем запихнул несколько пачек под рубашку, но оставшиеся уже не умещались под одеждой. Пришлось все выложить обратно, в сумку. Я взял ее в руки, накинув сверху медицинский халат, и пошел быстрым шагом обратно в госпиталь.
На часах было почти двенадцать часов ночи. В отделении сегодня очень мало пациентов, и все в этот момент уже спали. Медсестер в коридоре тоже не было видно. Второй дежурный хирург предупредил меня, что будет дремать в комнате для врачей. Я убедился в этом лично, когда аккуратно приоткрыл дверь, чтобы его не разбудить. Хотел спрятать сумку.
– Конси! – кто-то окликнул меня в коридоре. Я узнал этот звонкий голос. Это точно была Вита. Как она меня нашла? Или она здесь для того, чтобы проведать Сентидо, ведь это я рассказал ей, где он лежит. Я повернулся и увидел перед собой Виту в кожаной