в синеву поднимался крест.
Ба говорила, что туда, где есть крест на крыше, с небес Бог сходит, и Галя была уверена, что крест – это лестница для Бога, только не понимала: почему её сделали такой неудобной? Сейчас на ней никого не было, а из открытых дверей храма доносились голоса, поющие без музыки. Значит большой праздник начался и Бог уже внутри.
Бабушка надела на нее крестик на верёвочке. Велела перекреститься и взяв за руку завела в помещение.
Ожидая увидеть праздничное убранство стен, столы и сидящих вокруг них людей, Галя опешила. Буквально сразу она уткнулась лицом в чью-то юбку. Высокие люди стояли плотно друг к другу, из-за этого было почти темно и душно. Сильно пахло ладаном. Девочка знала этот запах – бабушка жгла белые горошинки дома, но здесь пахло значительно сильнее.
Бабушка стала медленно продвигаться в середину помещения и тянула девочку за собой. Ничего кроме знакомой юбки не было видно, пару раз чьи-то опускающиеся руки слегка ударили по голове, но вот Ба протолкнула её вперёд себя, и Галя оказалась позади девочки одного с ней роста. Стала видна стенка напротив, увешанная иконам. Рядом с ней стояли подносы на одной ножке, на которых горело очень много свечей. Посередине возле тумбочки, в длинном золотом халате и золотой шапке стоял дедушка с длинной бородой. Он громко говорил что-то непонятное и крестился. Галя повернула голову к Ба и громко спросила.
– Это кто? Бог?
– Тише! – шёпотом ответила та и приложила палец к губам. – Это батюшка, слушай. – Так же шёпотом, слегка присев, проговорила она.
Человек с бородой оказался не Богом и стал не интересен. Слушать непонятное тоже было не интересно. Какое-то время Галюся разглядывала стену с иконами и дверцей, ожидая что Бог выйдет из неё. Было душно, снова захотелось спать, но едва она прислонилась к Ба, батюшка громко сказал «Христос Воскресе!», а все кто был в помещении нестройным хором прокричали "Воистину Воскресе», и ещё, и ещё.
«Батюшка это тот, кто учит непонятным словам, которыми не говорят дома». – подумала девочка. Люди вокруг начали передвигаться, Ба подхватила её на руки и они стали в очереди, где у всех людей на руках были дети.
Оказавшись на уровне бабушки, девочка получила возможность рассмотреть округу. Ни столов, ни Бога и его Матери видно не было. На дальних стенах были закруглённые вверху окна с решётками. Между ними висели иконы в красивых рамках. Их зачем-то целовали люди. Потолок был круглый как яичко внутри и на нём нарисованы дети с крыльями и дудочками, почти как эльфы в сказке про «Дюймовочку». В самой середине был нарисован худой человек с добрым лицом. У него были длинные волосы как у тётей и борода как у старых дедушек.
Галя ещё не всё рассмотрела, когда окликнула Ба и она, опустив глаза, увидела перед собой старуху в высокой чёрной шапке, одетой на длинный чёрный платок соединённый под подбородком.
Старуха сунула ей в рот ложку с чем-то тёмно-красным и горько-сладким, затем что-то похожее на кусочек невкусного хлеба и произнесла:
– Пей кровь