настоящей причины она не стала и начала уговаривать дитя потерпеть, потому что дом уже близко.
Перед домом Галюся немного успокоилась, но Деда сразу заметил, что она плакала.
– Что случилось? – обратился он к внучке, но Ба ответила быстрее неё.
– Сначала из храма уходить не хотела, ещё там расхлюпалась, потом зажарилась. Ну ладно, дошли. Кушать хочется. Давайте заходить, раздеваться и разговляться.
Галя испуганно посмотрела на неё и спросила:
– Мы что голыми будем есть? Зачем разголяться??
Объяснения Ба утонули в громком хохоте Деда.
…Детские мысли и настроения такие же непоседливые, как и их обладатели. В разнообразии дневных праздничных хлопот и радостей причастие в храме забылось до самого вечера.
Как обычно перед сном Деда рассказал сказку, а после спросил:
– Тебе в церкви понравилось?
Галя встрепенулась, посмотрела на иконы схватила его за руку и полушёпотом в растяжку испуганно произнесла.
– Де-да, не пус-кай Ба ту-да. Там… Там… – она выдохнула, закрыла крепко глаза и отчётливо произнесла – Там Бога ели. И нас с ней есть заставили и кровь пить.
Она вдохнула и громко разрыдалась, выпуская наконец наружу все переживания, накопленные утром.
Дедушка подхватил на руки, крепко обнял маленькое тельце пытаясь таким нехитрым способом защитить любимую внучку от страха и остановить потоки слёз.
Всхлипывая и путаясь, с трудом, Галя наконец рассказала про чёрную старуху и произнесла услышанные слова: «Пей кровь Господа нашего, вкушай его плоть».
Ей было очень жалко Бога и стыдно что они его съели в день важнее дня Рождения, обидно что не успела спросить, что же он сотворил и где искать его Матерь, но сильнее всего страшили, не давали покоя мысли, что там, в храме, могут съесть Ба…
Шелковица
По фрагменту узора на красном ковре, висящему на стене, путешествовал тонкий пальчик. Он как будто жил собственной жизнью. Остальные пальцы послушно ослабли, как только девочка легла на кровать, но этот – указательный, покинул привычное место в кулаке и очень медленно, украдкой, потянул всю руку к рисунку на ковре.
– Лежи спокойно. Спи. – раздался тихий мужской голос возле головы ребёнка.
Положив ладонь на предплечье внучки, дедушка лежал на боку с края кровати и мгновенно почувствовал шевеление маленькой руки.
– Жааарко, – плаксиво протянула девочка, начала отодвигаться ближе к стене и одновременно высвобождаться от дедушкиного контроля.
В комнате действительно было жарко. Полуденное летнее солнце хоть и переместилось, но до обеда успело изрядно нагреть небольшую спальню с металлической полутороспальной кроватью, на которой сейчас лежали девочка четырёх с половиной лет и её шестидесятилетний дедушка.
Уходя на праздничную службу в храм, бабушка перед обоими поставила задачу: поспать после обеда.
Уговаривать мужа, ей было не нужно – сказывалась усталость. Он встал, как