Заканчивайте срочно, – продолжил Петров.
– Я все понял. Толика отправлю в командировку, оно само собой и рассосется. Фляга один пока справится. Тем более что пока, кроме пьянства, за ними ничего такого, – Гима был совершенно с Петровым согласен.
Как только начался этот разговор по существу, Хрусталев со словами «Ну, пойду, попарюсь» демонстративно покинул общий зал и вышел в парилку.
Ну, вот и все. Пока менты приложились ко второй бутылке, Гималайский наскоро высушил волосы феном, натянул спортивный костюм и дубленку, взял ключи от машин у всех и выскочил на мороз.
Он любил это состояние и такую погоду. После парилки кожа, как новая, в голове просветление – думаешь как-то легко и всегда только о хорошем. Белый снежок хрустит и скрипит под ногами, опьяняя дух и радуя глаз, искрится всеми цветами радуги, куда ни посмотри. А на лапах могучих елей причудливыми большими сугробами, сонный, лежит молча. Веселые желтенькие солнечные лучики еще мелькают между огромными деревьями. Ели, пока, темно-зеленые, мохнатые и доброжелательные, но через пару минут солнце зайдет, и станут загадочно-черными, непонятными, на небе разлетятся алмазными россыпями звезды, снег заискрится уже голубоватыми огнями и заиграет старинный орган ночного леса свою бесконечную фугу.
Гималайский не спешит: продовольственный склад находится с тыльной стороны гостиницы и ресторана, в двух шагах от бани. Его задача – разнести ментам пайки по машинам. В паек входят: ящик «Праздроя», бутылка ереванского «Ахтамара», бутылка настоящего итальянского «Амеретто ди Саронно» на вишневых косточках, банка черной икры на полкило, две банки красной икры по сто сорок граммов, пять банок лосося, три банки московского паштета, пятикилограммовая банка «Тихоокеанской сельди», тающей прямо на губах, банка югославской ветчины на килограмм-восемьсот, банка испанских маслин в один килограмм, две палки «Московской» сырокопченой колбасы, палка дарницкого балыка, Киевский торт, блок сигарет «Dunhill» и джинсы «Wrangler», произведенные одним из цехов Гималайского, неотличимые от настоящих.
Совещение прошло успешно. Пайки ментам понравились, и они с завидным постоянством принялись проводить такие совещания по поводу и без оного. Оно и хорошо. Теперь команда в курсе всех тем. А еще дедушка Ленин сказал делиться, и пацаны чтут заветы Ильича.
В «Интуристе» Гималайский, прямо-таки, сдружился с Беркой. Он выделяется даже среди богатых завскладов. Он и богаче всех, и умнее. У него и связи буквально везде в городе. Берка – единственный человек, который на равных разговаривает с директором гостиницы Сидоровым. Вокруг него вьется очень много настоящих советских миллионеров.
Сойдясь с Беркой, Гималайский уже вхож в круг директоров ресторанов. Это серьезные советские люди. Но что Гиме в них не нравится – почти все шпилевые. Надо бы держаться от них подальше. А вот карьера – это занимательно.
Решает, наконец, поступать в институт. В какой? В торговый, конечно! Гималайскому интересно поступить самому, без какой-либо протекции вообще. Просто интересно, как выиграть спортивное состязание.
Отходив