я и ожидала, звезда отказала перед самым выступлением, заменила себя неизвестной, но довольно талантливой особой. Девушка пела всё: от новомодных хитов, до русских народных песен. Угодила всем. Еще бы! За такой гонорар и я бы стала петь, даже не имея голоса.
Потом – застолье, банкет и разговоры по душам, да о жизни. Анька подсела поближе ко мне, будучи уже далеко подшофе, прошептала:
– А шеф-то от тебя без ума. Тсс! От такой красотки, грит, я бы не отказался. Сама (ик) слышала. Вот так-то…
– Да ну тебя, Анька! Он мог про любую так сказать, вон хотя бы про ту девчонку, что весь вечер по сцене прыгает. Или про тебя. Ты у нас тоже очень даже ничего, – попыталась я отвязаться от неприятного разговора с подвыпившей секретаршей.
– Вот именно – НИЧЕГО! Я к нему уже целый год подбираюсь, и ничего… Вот ты скажи, чего им надо, мужикам? Вроде все при мне, а не замечают…
– Так, может, у него кто-нибудь есть… – пожала я плечами.
– Никого у него нет! Я поняла, он же того… Точно! Не той ори. ри…ен…тации, – едва выговорила она.
– Угу… ни той и не этой. Набралась ты подруга и несешь всякую чушь! – попыталась я все же отвязаться от Аньки. Встала, чтобы отыскать Марию Сергеевну и попрощаться. Мне уже пора было домой. Вечеринка плавно превращалась в пьянку, и все меньше хотелось наблюдать за нравственным падением коллег.
Разыскивая начальницу, не заметила, как шеф оказался возле меня:
– Катя, можно вас пригласить на танец? – Виктор Алексеевич вопрошающе смотрел трезвым взглядом. Но после слов секретарши очень не хотелось еще и сплетен с её стороны, поэтому я вежливо отклонила его предложение, сетуя на головную боль и на то, что мне уже пора домой.
Возможно, он еще напросился бы в провожатые, вот тогда, не знаю, что пришлось бы придумывать. Но в этот момент к Виктору Алексеевичу подошел один из его друзей и повис на нем, что-то зашептал на ухо заплетающимся языком. Воспользовавшись моментом, я сбежала, отыскала Марусю и, откланявшись, выпорхнула на улицу.
Москва встретила яркими огнями и шумом летящих по «Ленинградке»[1] машин. Поежившись от вечерней прохлады, потопала к метро. Через полчаса оказалась в домашней тишине.
– Роки, я дома, – позвала крысенка, но не услышала ответного шуршания и топота его шустрых лапок. Обычно он встречал меня, когда оставался на целый день в одиночестве – скучал. Я забеспокоилась и, не переодеваясь, принялась искать Рокфора, заглянула по всем углам – его нигде не было.
– Малыш, где же ты? Я принесла тебе вкусненькое. Роки!
Меня заполнила тревога и неясные воспоминания – улица, крысеныш, перевернутая повозка…
Роки, неужели ты остался один, там…
Стоп. Минуточку. Там – это где?
Глава 4
После вечеринки ноги ели держали, набегалась за день на каблуках. Теперь мои труженики, словно налитые свинцом, стали неподъемно-тяжелыми и немного гудели.
Есть очень хотелось. Для меня фуршетное застолье – это небольшой перекус. Дома