почти не отличалась от обычной горожанки. Вот только вместо коричневой, серой или черной домотканой юбки (какие встречались на женщинах и юных девицах тут и там) на мне почему-то была яркая, в выбитых узорах из цветов, плотной ткани.
Чепец, фартук и обувь – отсутствовали, а вот теплый серый плащ – согревал и прятал меня от любопытных взглядов. Крыс сидел у меня на руках, спрятанный в длинные рукава (руки я прятала одну в рукав другой) – дремал, укаченный неспешной ходьбой и согревал своим горячим тельцем. Немного мерзли ступни, но брусчатка утром уже согрелась сотнями ног и поэтому холод я почти не чувствовала.
Где-то к полудню, поняла, что очень голодна.
– Что же делать, Роки? Что?
И тут, словно ответ на мой вопрос, я увидела почти напротив себя Антикварную лавку. Можно было что-нибудь заложить и тем самым получить хоть немного денег. Вот только что?
– Сережки! Точно! – схватила себя за уши и чуть не вскрикнула от радости. Они были на месте! Это еще бабушкин подарок мне на шестнадцатилетие. Золотые серьги с изумрудом должны прилично стоить в любом мире.
Каково же было мое удивление, когда толстяк за стойкой, усмехаясь в пышные усы, проткнув меня серыми злыми глазками, почти уплывшими в толстые щеки, швырнул мне, как подачку, серебряную монетку и два медяка.
– Эй! Эти серьги стоят гораздо дороже! – возмутилась я.
– Неужели? – хрипло ответил он. – Катись-ка отсюда, пока я добрый! Или в Бастилию хочется?
Проглотив комок обиды, я собрала в кулак монеты и опрометью бросилась на выход. Куда-куда, а в Бастилию мне уж точно не хотелось бы попасть.
– Ничего, – уговаривала себя, – Может, хватит на ночлег и кусок хлеба. А потом я придумаю, как жить дальше. Обязательно!
Легко сказать, сложнее сделать. В трех трактирах на постой меня не пустили и только в четвертом хмурый хозяин дал добро. Высокий и тощий, как палка, с длинным носом и кустистыми бровями, из-под которых – строгий взгляд черных глаз не предвещал ничего хорошего, – он рассматривал меня с неподдельным интересом, словно картину в музее. Я хотела было уйти, и уже привычно повернулась в сторону двери, как услышала басовитый голос за спиной:
– Сколько платишь?
– А сколько стоит ночь? – ответила вопросом на вопрос.
– Смотря кому… – пожал он плечами, – С тебя возьму недорого, один серебряник.
– Это за комнату?
– За место и ужин, если после ночи уйдешь. А захочешь завтрак – будет дороже.
– Я уйду.
– Идем! – кивнул он и повел за собой через зал, заполненный посетителями. Я предусмотрительно натянула глубже капюшон и старалась не отставать ни на шаг.
Под деревянной покосившейся лестницей была невысокая дверь, нагнувшись, прошла за хозяином и оказалась в довольно уютном месте. Лампа тускло освещала серые бревенчатые стены, вдоль одной из них висели на выгнутых гвоздях веревки, скрученные в несколько раз и перевязанные вокруг себя. Под ними стояли мешки, по виду с чем-то круглым,