а второе прививают наставники и дядья. Закон первого – воля, закон второго: общественный нрав и обычай. И большой вопрос состоит в том, почему подвижность ума так редко встречается, отчего спит в столь многих душах. И что порой пробуждает ум человека необразованного и низкого по сословию, когда у человека знатного спит и ум, и совесть.
У Торека же ум и образованность дворянина соответствовали друг другу. Торек, при охватывающем его временами косноязычии и внешней неуклюжести, на самом деле был смышлённым парнем, по мнению Вислава.
– Я ещё не раз это скажу тебе, парень: сам Дьяс послал тебя мне в отроки! – сказал ему откровенно Вислав.
– Не боитесь вы перехваливать, ваша светлость, и зря. Хвалить – плохое пристрастие.
– Скажи это императору, просящему разрешение на военный налог у Имперских Сословий! – посмеялся в ответ княжич Вислав.
Подъёмный мост был опущен, но это обстоятельство отнюдь не говорило о Хвалиборовом гостеприимстве. Ибо у ворот замка, хоть те были и открыты, возникли трудности. На стражников по неведомым причинам имя Исмаров Ольданских, произнесённое Тореком не подействовало.
– Не могу вас пропустить, милостивый сударь, – обратился к Виславу стражник. – Не велено.
Ратники были в кольчугах и пластинчатой броне, вооружённые бердышами. На головах шлемы, высокие и сфероконические, какие полюбились ольданцам и гардарийцам издревле; лица скрывала кольчужная барма. Было ратников шестеро. Они окружили воз, осмотрели слуг, но прикасаться к Тореку и тем более к Виславу опасались.
– Торек, ещё раз. Сударь страж похоже туговат на ухо, либо просто туп.
– Перед тобой его светлость княжич Вислав сын Рогдая рода Исмаров Ольданских!
– Не стоит оскорблять меня, я исполняю закон здесь! Во-первыыых, – отчего-то стражник протянул на выдохе это «…ыыых» так, словно отдавал приказ о взятии стен Древена, столицы вражьего ныне великого княжества Гардарийского. – А во-вторыыых, его светлость содержится ноне в казематах его величества отца, то бишь короля нашего Белыми Богами благославенного Рогдая. А в-третьииих, не велено никого, акромя наших ярналадских вельмож пропущать без особого соизволения его светлости князя. В-четвёртыыых, о вас доложено. Ждите.
Вислав держал за уздцы клокочущий внутри гнев, словно норовистого жеребца. Мысленно представив себя и этого стражника на ристалище, княжич разил его мечом, словно какую-нибудь кикимору или вурдалака, а не противника-человека на утоптанной земле. Когда пошёл счёт десятой отрубленной головы стражника, Вислав устал сдерживаться:
– Ты шлем бы снял, когда с тобой княжич говорит и поклонился бы!
– Не положено. Во-первыыыых. Во-вторыыы…
– Эй! Пёсьи души! – раздался громовой хозяйский знакомый Виславу голос. – Хотите без куска хлеба остаться?
Все взоры обратились к князю, спускавшемуся с крыльца. Коренастый невысокий лысый, с седой заплетённой в косу бородой, Хвалибор напоминал йордлинга-переростка.
– Господ