предварительно обильно полив ее майонезом, она вдруг подумала, что все принцы мира не стоят ее страданий. И пусть она на всю жизнь останется жирдяйкой, пусть никогда не выйдет замуж, зато какое же счастье – есть! Впиваться зубами в кусок, жевать, глотать – и плевать на весь мир!
Вопреки ожиданиям и пессимистичным прогнозам сочувствующих, Ева все-таки вышла замуж. Оказалось, что любителей настоящей, солидной женской красоты намного больше, чем утверждают глянцевые журналы. Осчастливив супруга – в отличие от нее самой довольно субтильного мужчину – своими внушительными размерами и широкой душой, Ева немного успокоилась, родила двоих детей и с удовольствием принялась кормить свою семью. Готовить она любила и подходила к этому занятию творчески и со вкусом. Украинский борщ, узбекские манты, спагетти по-неаполитански, азербайджанский плов и венский шницель сменяли друг друга на Евиной кухне и мирно сосуществовали, перевариваясь в желудках членов семьи, что, конечно же, свидетельствовало о братстве всех народов и успехе процесса глобализации, особенно в гастрономическом плане. Существовало также множество кулинарных рецептов, изобретенных самой хозяйкой и опробованных ею на домочадцах: куриное филе, запеченное в сметанном тесте; гусь, фаршированный грибами и грушами; семга, тушеная в молоке с черносливом; сырный пирог с печенкой, капустой и жареным миндалем. На радость гостям Ева изощрялась, подавая экзотические блюда тайской, бразильской и новозеландской кухни, без зазрения совести заменяя отсутствующие ингредиенты доступными – морковью, укропом, луком и чесноком (все равно состав никто не проверял). Выходило сытно, жирно, необычно и упоительно вкусно. С кухонной вытяжки от постоянной готовки капельками стекал жир, а кафель над плитой с трудом удавалось отмыть от стойкого липкого налета.
Недолгая идиллия в романе с едой закончилась, когда Ева перестала помещаться в пятьдесят шестой размер, а дочке стало стыдно появляться с ней на людях. Как-то некстати замаячил впереди призрак сахарного диабета, а муж ушел спать на диван в гостиную, объясняя, что на супружеской постели ему слишком тесно и жарко.
Борьба с едой возобновилась. Теперь сражаться было еще сложнее – вокруг все ели: дети завтракали, уходя в школу; отвратительно долго и громко жевал муж; жрали наглые телеведущие в многочисленных кулинарных программах; развязная полуголая девица на рекламном постере самозабвенно откусывала здоровенный кусок шоколадного батончика, а бедная Ева терпела и крепилась изо всех сил. Теперь она пыталась не просто воздерживаться от еды, но выработать к ней устойчивое отвращение, старательно припоминая все народные пугалки: как колбасу делают из крыс, сыр – из молока, в котором принимали ванну работники молокозавода, как травят овощи пестицидами. Ева пыталась представить себе синюшные, залежавшиеся трупики кур и гниющие куски мяса, из которых готовят полуфабрикаты… Получалось плохо. Очень хотелось кушать.
Ева срывалась, лопала до отвала,