вечером удастся!..
– Мне уже тридцать девять, скоро в новый мир!
– Да, ты неплохо здесь потрудилась, там это точно оценят!..
«Шесть часов. Первый обед», – позвал голос работников всех профессий, принимающих пищу в первые полчаса общего обеда.
Послышался рокот скоростных поездов. Они должны были за пару минут отвезти работников с разных концов и уровней стокилометрового стоэтажного города в обеденные центры.
Наташа проходила мимо одного из них. Черный состав из вагонов, разрисованных желтыми стрелами, замедлился при виде молодой красавицы. Когда он окончательно застопорился, черные двери перестали быть матовыми и стало видно, что творится внутри. Красно-черно-коричневая масса переливалась специфическим перламутром. Двери быстро открылись, съехав куда-то вниз, цветные муравьи потопали толстой линией, расползаясь среди столов разреженным облаком. Люди выходили не только из поездов, но и из близлежащих кабинетов. Над всем этим нависла стая железных птиц, следящих за нормами поведения и блокирующих преступления. Больше всего народа шло из центральной лаборатории и киносообщества. Это были крупнейшие организации во всем городе. Их сотрудники также шли в красно-черно-коричневых одеждах. Как и на государственной службе, черный цвет означал самую напряженную интеллектуальную работу, в коричневый одевались исполнители, а в красный, самый яркий и завидный костюм, – люди творчества. Красные костюмы отличала многоликость фасонов, а женщины даже носили платья, подобно представительницам третьей категории. Конечно, встречались серые наряды, но они были настолько редки, что терялись в общей массе. Государственные служащие обедали на своем этаже, но некоторые для разнообразия спускались или поднимались на высокоскоростных лифтах, если повезет влезть в переполненную кабину. Когда работникам надоедало обедать где придется, у них появлялись любимые места и свои компании.
В центре каждого стола находился большой принтер, вокруг него белоснежные тарелки и приборы: вилка, ложка, нож. Салфетку, как и любые продукты, при необходимости можно было распечатать на принтере. Нормы питания у всех индивидуальные. Они определялись на обследовании в девять лет. Каждый человек, решая распечатать что-нибудь вкусное или не очень, запускал принтер безымянным пальцем правой руки, а безрукие пользовались специальной рельефной татуировкой. Открывался доступ к личному кабинету. В меню указывались допустимые по количеству белков, жиров и углеводов блюда со вкусами, заранее помещенными в устройство. Частенько наблюдалась картина, как кто-то вскакивал со стула и бежал к свободному принтеру, найти другую еду. Шансы были, но прием пищи в таких случаях приходилось значительно ускорять, чтобы уложиться в полчаса.
Наташа решила поесть в первую волну обедов. Это не запрещалось, и девушка часто так делала. Ее взгляд остановился на одном столике. Первая за день искренняя улыбка заискрилась на лице белыми зубами, а ноги понесли вперед. Наташа весело подпрыгивала к знакомой персоне, касающейся кнопок на экране принтера.
– Привет! Так давно тебя не видела!