комната – наблюдательная. Только здесь имелась дверь, ведущая на улицу и защищающая от радиоактивной атаки. В центре стояли пять кресел и лежала куча сухих веток, их берегли на чертов день. Костер помогал согреться, приготовить еду и, когда-то, посмотреть друг на друга в последний раз. А по углам накиданы канистры с бензином, восковые свечи, смола, тяжелые бревна, готовые факелы и инструменты для изготовления новых. Ими регулярно пользовались на кухне или на улице, в зависимости от погоды. Во время снежного дождя огонь горел плохо, а дым медленно и неохотно вытягивался из дома сквозь открытую входную дверь. Поэтому готовкой занимались то здесь, то там. В наблюдательной комнате один человек обязательно сидел на страже и смотрел из-под прикрытых век: вдруг сквозь слои летающего мусора еще раз выглянет солнце? Через щели между дверью и косяком оно ослепляло даже закрытые глаза. А уличный воздух перебивал домашний запах гари и еды. В этой же комнате все шестеро собрались для обсуждения прожитого дня.
Ване и Мише следовало запоминать сделанное за день, чтобы потом зафиксировать в тетради. Память стала подводить Мишу из-за старости. Он даже мог что-то выдумать, например, будто кислотный дождь отравил четыре лисьих туши. В солнечные дни ему уже не предлагали новые книги, он читал давно выученные всеми наизусть, но каждый раз пересказывал их, удивляясь простым человеческим открытиям. Остальные, боясь старости и смерти, подыгрывали ему, рассуждая о пользе некоторых инженерных и медицинских манипуляций в своей нелегкой жизни.
Солнечный свет использовали до последнего луча, поэтому усаживаться вокруг девственного кострища начали еще во мраке. С закрытыми глазами, наизусть помня каждый предмет в доме, Кирилл завез Ваню и Мишу, оставив кушетки на обычном месте, чтобы никто о них не споткнулся. Руслан и Дарина подошли из глубины квартиры, закончив повседневные дела. А Илья вернулся после солнечной беготни среди смородины, как и все, зная на ощупь окрестности, и сидел в ожидании.
– Кухонный костер нужно бы перенести сюда, меня уже тошнит от этого запаха, – со злостью в голосе начала Дарина, усаживаясь на свое мягкое кресло. – В этой комнате хотя бы дым будет выветриваться, а спальня все равно не согревается.
– Хватит умничать! Все останется так, как есть, – нервным басом возмутился Кирилл. – Миша хоть и не помнит ни хрена, но Маше пообещал при мне, что огня в этой комнате не будет, – продолжил он шепотом.
– О! Делать перестановки я люблю! – вмешался Миша в разговор, пока Кирилл еще не закончил свою фразу. – Лучше слышать, как вы собачитесь.
– Собачитесь! – повторил последнее слово и усмехнулся Илья, но никто не обратил на него внимания.
– Да нет, это я так, со злости ляпнула. Действительно будет непрактично. Близкий к выходу огонь может привлечь волка, – услышав замечание, исправилась Дарина.
– Ах, все это женское. Туда-сюда. Машка тоже сначала говорила, потом думала. Дура! –