чтобы Пушок так веселился! – призналась Айлин. – Кажется, ему хорошо в Арлезе. И я… его понимаю. Мне тоже здесь очень нравится!
Она вдруг смутилась, не зная, как передать нахлынувшее чувство свободы и спокойной уверенности в том, что все непременно должно быть замечательно и правильно – сейчас и всегда! Кармель, улыбнувшись, кивнул и поднес ее руку к губам, коснувшись пальцев легким поцелуем. Но это едва заметное прикосновение обожгло Айлин изнутри так, что на миг стало сложно дышать, а внутри потянуло сладким томлением, и эта волна прокатилась к самому низу живота, а потом дальше, до кончиков пальцев на ногах и руках.
– Я рад, моя донна, – негромко сказал Кармель. Темный бархат его голоса скользнул по коже Айлин, словно она стояла перед ним не в белье, платье и вдобавок покрывале, а совершенно обнаженная. – И приложу все усилия, чтобы Арлеза понравилась вам еще больше…
Их взгляды встретились, и жар, наполнивший Айлин изнутри, бросился ей в щеки, обжигая сильнее, чем полуденное солнце снаружи.
– Госпожа идти отдыхать! – заявила Амина, и Айлин вздрогнула, с трудом отведя взгляд от Кармеля и удивленно посмотрев на мауритку.
Отдыхать сейчас? Полдень был не так уж давно, в такое время спать отправляют разве что маленьких детей!
– Амина права, моя донна, – улыбнулся Кармель, заметив ее изумление. – В Арлезе принято отдыхать во время полуденного зноя. В это время почти никто не работает, кроме некоторых служащих и торговцев, да еще работников порта – тех спасает морской ветер – а все работы возобновляются, когда жара немного спадет. К тому же ты не привычна к местному солнцу и наверняка устала?
– Устала, – со вздохом призналась Айлин. – Но мы ведь еще погуляем сегодня? Я хочу увидеть море!
– Обязательно, – пообещал Кармель, весело блеснув глазами. – В Арлезе на встречу с морем лучше идти вечером, как и положено ходить на свидания. Конечно, я сочту честью и огромным удовольствием вас познакомить, чтобы две половины моего сердца наконец-то соединились!
Покраснев еще сильнее, Айлин забрала у него руку и предприняла тактическое отступление, как это называлось на уроках Красного факультета, то есть попросту сбежала. Пообещав себе, что когда-нибудь непременно привыкнет к пышным арлезийским комплиментам и перестанет вспыхивать, как сухая трава от огненного шара. И к этим жарким взглядам привыкнет тоже! И к прикосновениям! И вообще, станет изысканно остроумной и великолепно невозмутимой – совсем как тетушка Элоиза! А может быть, если очень постарается, то и сама научится смущать магистра так же, как он ее сейчас – одним взглядом, касанием и парой слов. И вот тогда ему точно отомстит!
У себя в покоях она сменила обувь для прогулок на восхитительно мягкие, расшитые цветным шелком замшевые туфельки, от которых уставшие ноги испытали истинное блаженство. Сняла покрывало и поясной кошелек, оставила еще не разобранные покупки на столике и поспешила за Аминой в купальню. В отличие от особняка в Дорвенне,