в квартире родителей Славика? Спустя десятилетия, случай с унижением одноклассника вернулся ко мне. И не просто вернулся, а засунул меня в самое логово тревожных воспоминаний . Квартира была словно мозг , помнящий случившееся, и затаивший на долгие годы обиду. Мозг шизофреника . Или обиженого мальчика .И видимо квартира вспоминала всё что в ней происходило за годы жизни Славика с его родителями , которых я никогда и не видел.
В принципе, я и не забывал о случившемся никогда. Повзрослев и получив тумаков от людей сильнее меня, я однажды вспомнил о Славике. Я понял, как это больно – быть избитым толпой, без шансов дать сдачи. Однажды, проходя мимо школы, в которой учился сам, я увидел, как двое парней мутузят одного хиленького пацанёнка. Отогнав хулиганов от беззащитного мальчика, я вдруг укорил взрослых в том, что вот так, проходя мимо дерущихся детей много лет назад, они не сделали то же самое. А может, и не было никого? А Пётр с Юрием? Почему они сняли именно эту квартиру? А потом… Потом они умерли!
Я сидел на диване до обеда, до трясучки вглядываясь в непонятный журнал, валяющийся на полу. То ли это была книга учёта чего-либо, то ли ещё что-то, но не тетрадь, что я вытащил вчера из тумбочки. Никакой тетради не было!
После обеда, я всё же набрался смелости сходить в душ, наспех умыться, одеться, и выбежать вон из квартиры. Не возвращаться бы уже обратно и вернуться хоть к матери. Да хоть даже к Оксанке. Однако мне вдруг захотелось первым делом сходить в гости к матери Славика. Может спросить адрес психиатрической больницы и навестить там Славика?
Но в доме Зинаиды Степановны меня ждало очередного , не менее сильное моральное потрясение. Старушку я застал в дверях, в чёрном платке и зарёванную. Славка этой ночью умер.
***
Носик стучал о край фарфоровой чашечки, когда женщина пыталась налить мне чай. Я забрал у неё заварник и обслужил сам себя, налив чай Степановне.
А она, словно и меня-то не замечая, принялась вдруг рассказывать про внука.
Сиротой Славик остался ещё в третьем классе. Почему-то я сам не помнил этого и был потрясён услышанным. Славик потом замкнулся в себе. Поначалу даже с бабушкой не разговаривал. Подолгу сидел дома, не выходя на улицу. Его жизнью были школа и дом. Больше у мальчика ничего не было.
Повышенное опекунство над внуком привело мальчика к избыточному весу, а потом и к пороку сердца. Мальчику даже кричать запретили, тем более бегать. Это только прибавляло вес. А потом, в классе восьмом, мальчика крепко побили сверстники. Отбили ему селезёнку, сломали два ребра. Одно из них, как потом выяснилось, зацепило сердце. Операция прошла успешно, однако стресс затмил мальчику разум. Лет семь старушка ухаживала за мальчиком, а потом силы начали покидать и её.
Не дослушав Зинаиду Степановну, не притронувшись к чаю и даже забыв в прихожей кепку, я выбежал на улицу. Бежал, не разбирая дороги, и пару раз упал, содрав с ладоней кожу. Нужно было немедленно убираться из этой квартиры, иначе в ней можно сойти