С тобой-то что?..
Давид стоял, не двигаясь, а затем оттолкнул Пуля, словно тот мешал ему, и бросился вслед за экипажем. Тот уже далеко обогнал их и уезжал вперед. Застыв на тротуаре, Карл Пуливер недоуменно смотрел вслед своему другу. Давид на ходу заскочил в экипаж, но возница даже не обернулся на своего неожиданного седока, словно это его и не касалось.
– Куда мы едем, Ясон? – спросил Давид, когда экипаж вовсю катил по набережной.
– Тут близехонько, сударь, – ответил извозчик.
Минут через пять экипаж остановился у парадного входа той самой гостиницы, где Давид прожил месяц, ожидая Евгению. Глядя на обшарпанный фасад здания, обращенный к порту, он думал, что все, происходившее с ним тогда, было вовсе не с ним, но с другим человеком. Что тот Давид, который был раньше, остался где-то между Гроссбадом и Пальма-Амой на огромном дрейфующем корабле, с пачкой мокрых папирос в кармане плаща; не знающий ни того, что ему делать, ни того, куда плыть, к какому берегу пристать… Но что же тогда происходило с этим Давидом, что сидел сейчас в экипаже?
– Где она? – спросил он. – Номер?
– Шестьдесят четвертый, сударь, – ответил возница.
Давид проскочил мимо метрдотеля. Третий этаж, темный коридор, знакомая дверь. Переведя дух, он постучался в свой номер. Еще раз. И еще. Но открывать дверь ему не торопились.
Тогда он с силой толкнул дверь…
Комната была пуста. Остановившись в самом центре ее, Давид тупо разглядывал знакомые предметы. Затем он сорвался с места. Распахнул оба шифоньера. Отодвинул все картины, ища крохотный глазок в стене, через который он мог предстать сейчас таинственным зрителям в образе зверя, мечущегося в тесной клетке. В длинном зеркале он поймал свое лицо – оно было мертвенно-бледным, неузнаваемым, с глазами потерявшего разум человека… С трудом соображая, зачем он здесь, Давид выглянул в окно – коляски Ясона у парадного не было. Над ним вновь посмеялись? Вряд ли! Неожиданно взгляд его наткнулся на конверт, заправленный одним концом под голубой умывальный кувшин.
«Г-ну Валери» – значилось на конверте. Разодрав его, вытащив надушенный, сложенный вдвое лист знакомой розовой бумаги, Давид прочитал написанные бисерным почерком строки:
«Жду тебя сегодня в полночь в Жеррадоне, на углу улицы Чудаков и Темного переулка».
Подписи не было. Давиду захотелось разорвать письмо, немедленно уничтожить пропитанный ее ароматом клочок бумаги. Но он только скомкал его в кулаке…
Давид подошел к окну, за которым открывался знакомый вид на порт и бухту за ним, сейчас залитые солнцем. Он еще не верил, что поедет туда. И точно знал, что сделает так, чего бы ему это ни стоило.
3
Этой ночью черная ограда Жеррадона показалась ему прочной сетью, которую сплел огромный седой паук – замок герцогини: темный, спящий в окружении гигантского парка.
Давид подошел к чугунной ограде и вдруг замер. Справа зашуршала листва, раздалось рычание. Давид отпрянул: у самой ограды, по ту ее сторону, он увидел два блеснувших в неярком